Судя по тому, как Усевалад вздрогнул и наклонился, жадно глядя на мои губы, думал он о том же. Но я не позволила нашим мечтам осуществиться, ведь ожидание поцелуя порой намного приятнее, чем действие. Желая растянуть эту сладкую пытку и вдоволь насладиться ею, я увильнула в сторону и, подхватив одну из цепей, обмотала пояс мужчины. Лукаво глянув в лицо Уси снизу вверх, хищно ухмыльнулась и прокомментировала:
– Это для того, чтобы ты не посмел двинуться без моего разрешения. Ясно, раб?
– Да, госпожа, – процедил тот, раздевая меня таким жадным взглядом, что по спине побежали мурашки.
Ещё никогда до этого дня я не испытывала настолько упоительного и крышесносного кайфа от того, что в моих руках власть над прекрасным и опасным мужчиной. Мне было невероятно приятно ощущать себя желанной настолько, что стремление овладеть мною приходилось сдерживать цепями.
Это было намного лучше, чем всё, что было прежде. Никто и никогда не смотрел на меня так, как Усевалад. Я будто заглянула в бездонную пропасть, которая пугала до чёртиков, но при этом неудержимо манила и притягивала…
Между ног стало так жарко, что захотелось погладить себя. В прошлом я бы проглотила растущее желание, замаскировала его маской холодности или сбежала в туалет, чтобы подарить себе желанную разрядку, но теперь ничего этого не требовалось.
Я – ведьма! Желанная и свободная от чужих предрассудков и осуждений.
Медленно, соблазнительно покачивая бёдрами, я сделала шаг назад. Демон дёрнулся, не желая разрывать между нами расстояние, на что я лишь улыбнулась и снова отступила. Не отрываясь от пожирающих меня глаз Уси, погладила себя по груди, легонько сжала до приятной истомы и тихо застонала.
Музыка, исполняемая призраком, усилила этот звук, но его перекрыл дикий рык возбуждённого демона. Стало интересно, сколько он продержится. Эйджард был готов на жуткую боль, лишь бы прикоснуться ко мне, и не раз это доказывал.
Но Усевалад держался слегка отстранённо. Никогда не отказывался от ласки и жаловался, если его собрату доставалось больше внимания, но при этом относился ко мне примерно с той же страстью, как некогда я к вибратору. Необходимость, не более. Поэтому захотелось подразнить его, провести по острию меча и подтолкнуть в пропасть неконтролируемого желания, за которое не жаль расплатиться болью.
Я согнула колени и, лаская свою грудь, покачнула бёдрами в такт музыки. Двигаясь нарочито медленно и плавно, обвела пальчиками невидимые под тканью платья соски и изогнулась мягкой волной, извиваясь всем телом. От увиденного Уся застыл с приоткрытым ртом, словно окаменел, но взгляд демона будто прожигал меня насквозь.
Мне даже раздеваться было не обязательно, Уся прекрасно справлялся с этим самостоятельно, делая это глазами. Жадно. Порочно. Мне нравилось ощущать на коже его жалящий взгляд, который я чувствовала едва ли не физически. И чтобы сильнее раздразнить демона, медленно повернулась, лаская себя и позволяя мужчине рассмотреть меня со всех сторон.
Музыка, исполняемая невезучим призраком, становилась всё громче и быстрее, словно давным-давно почивший некромант тоже сгорал от нетерпения прикоснуться к женскому телу. На мгновение показалось, что они с Усеваладом чем-то похожи в своей жажде, но я отмахнулась от наваждения. Если мёртвый маг соскучился по сексу, не имея возможности делать это без тела, то у моего раба наверняка была бурная интимная жизнь, пусть меня и передёргивало каждый раз, когда думала так о своей почившей родственнице.
Как часто забавлялась Анастазия со своими рогатыми игрушками? Было ли им приятно? Смотрели с таким же нетерпением, желая поскорее приступить к самому сладкому? Госпожа Конседин требовала, чтобы рабы подсматривали за ней в замочную скважину, чтобы в любой момент щёлкнуть пальцами и получить доступ к молодым и крепким телам?
Настроение стремительно портилось.
Я хлопнула по хвосту, который уже некоторое время нежно поглаживал мои бёдра, и сурово посмотрела на Усю:
– Всё понял?
Демон с шипением отдёрнул хвост и погладил чувствительный кончик, буркнув с лёгкой обидой:
– Да-да… Смотреть, но не касаться.
– Неверно, – сухо сообщила я и уселась на камень. Кивнула, указывая взглядом на место, где только что танцевала. – Теперь ты.