– В каком-то смысле да.
– И вы не имеете ничего против. Иначе давно нашли бы способ развернуть настойчивую барышню в другую сторону.
Нет, я все-таки должна стукнуть себя по голове. Знаю человека несколько часов и говорю с ним настолько легко о таких вещах.
– Вы же дракон, – продолжала я. – Наверно, чувствуете в ней свою истинную пару.
Мартин сделался было серьезным, даже угрюмым, но тут рассмеялся и махнул рукой.
– Нет-нет, она не моя истинная, это совершенно точно. Я бы испытывал сейчас совсем другие чувства.
– Какие же? – поинтересовалась я. – Норберт пел соловьем, но я сейчас думаю, что он врал. Может, я и не была его истинной, а он просто сказал так, чтобы я потеряла голову от счастья. И все-все для него бы сделала.
Мартин посмотрел на меня с нескрываемым сочувствием.
– Он ведь может появиться в академии? – спросил он.
– Рано или поздно обязательно появится. Я ведь сбежала из дома, меня ищут.
Вспомнилось, как я побросала вещи в маленький саквояж и бесшумно выскользнула из дома ранним утром, когда даже слуги еще не поднимались. Перед этим заглянула к родителям, а потом к брату: все они спали, все они были живы, и укол счастья, который я испытала, почти остановил сердце.
Ничего. Я все исправила.
– Что ж, тогда мы устроим ему прекрасную встречу, – в глазах Мартина проплыли хищные огоньки, и я снова удивилась.
Почему он смотрел так, словно хотел снять с Норберта голову? Неужели его так впечатлили воспоминания о неслучившейся войне? Или он просто ненавидел всяких гадов…
– Так что же чувствует дракон, когда встречает истинную? – не отставала я.
Мартин мечтательно улыбнулся.
– Сначала становится тепло, – ответил он. – Тепло и очень легко, словно ты завершил очень сложное дело. Душу окутывает спокойствием, и ты не знаешь, откуда оно взялось. Потом на тебя падает целый поток чувств. И злость, и радость, и восторг… это нервная система приспосабливается к истинной. В магическом плане истинная пара это единый организм. А ты не понимаешь, что с тобой происходит и откуда все это вдруг свалилось тебе на голову. Ты творишь какую-то дичь и не знаешь, откуда это все в тебе.
“Поток чувств”, – повторила я. И внезапно ощутила себя растерянной, маленькой и очень слабой.
– Тебя бросает в жар, но ты не заболел, – продолжал Мартин. – Ты начинаешь злиться. На себя, на всех… А потом все это выравнивается, сглаживается, и ты смотришь на девушку и понимаешь: вот твоя истинная, и вы с ней теперь одно.
– Звучит, как настоящая мечта, – сказала я. Внутреннее неудобство все росло и росло. Надо было не болтать не пойми о чем, сидя на мешках в кладовой, а выйти уже отсюда и пойти спать. Поздний вечер, а завтра рано вставать. Все повара ранние пташки, они же должны всех накормить завтраком, а потом браться за обед…