Завхоз снимал пробу с таким лицом, словно домовые поднесли коровьего навоза на лопате, и теперь ему, несчастному, приходится иметь с ним дело.
– Весьма недурно, – прежним ровным тоном сообщил он, попробовав все блюда, и край его рта дернулся. Похоже, это была улыбка. – Вы отличный кулинар, госпожа Аутенберг, но такая форма одежды недопустима на пищевых работах. Если так пойдет и дальше…
Он не договорил. В столовую дикими прыжками влетел домовой, которого, кажется, звали Вигфрид, и заорал, указывая лапой в сторону:
– Там! Там! Там господин зельевар сейчас убьет нашего ректора!
***
Вайдфогель даже очки сдвинул на кончик носа.
– Как убьет? – изумился он. – Это не по уставу!
Я рванула из кухни так, что только чудом ничего и никого не снесла пышными алыми юбками. Завхоз кинулся за мной, повторяя:
– Нарушение правил! Неслыханное нарушение правил! Устав…
– Да плевать на ваши книжки! – бросила я через плечо. – Есть камни Жельдра?
Такие камни использовали в магии для того, чтобы заставить любое живое существо оцепенеть. Просто сожми камень в руке, и проворный таракан, например, застынет на месте. Или преподаватель, который заедает студентов на практическом занятии.
Конечно, в академиях магии такие камни строго запрещены. Но где еще добывать запрещенку, как не у завхоза?
– Не сметь называть устав книжкой! – возмущенно прокричал Вайдфогель и над моим ухом что-то просвистело. Я схватила камень, который он мне бросил, и мы выбежали на улицу.
В саду собиралась толпа. Перепуганные студенты смотрели куда-то на лужайку, и я услышала краем уха, как делаются ставки. Преподавателей пока не было, даже Анна еще не подошла: ну она-то, возможно, наблюдала за дракой из окна, записывая эту дуэль на свой счет, но где же госпожа Винкельман? Проректор показалась мне той, кто будет следить за порядком и правилами не хуже Вайдфогеля.
Зельевар был вооружен застывшим усиливающим заклинанием: в его руках оно было похоже на огромную золотую сосульку. Оседлав поверженного ректора, Джеррит давил этой сосулькой на его горло: судя по вони рассыпанных заклинаний, зельевар использовал некое подобие выварки Поули, чтобы не дать Мартину обратиться в дракона.
Нет, я, конечно, рассчитывала на их благоразумие. Думала, что мужчины все-таки возьмут себя в руки, услышат голос рассудка, увидят, что я не бегу за ними с растрепанными волосами, умоляя прекратить эти глупости… Ну вот что ты будешь делать, а?
– Замри! – заорала я так, что над садом с испуганными криками поднялась стая ворон. – Замри, где стоишь!
Камень Жельдра впился в ладонь, и ожили чары. Дуэлянты замерли: они могли двигать глазами и говорить, но не шевелиться. Я подбежала к ним и в ту же минуту, едва не сбив меня с ног, примчалась госпожа Винкельман.
– Господь и все его святые! – воскликнула она, всплеснув руками. – Мартин! Джеррит! Вы с ума сошли? Как это понимать?!
– Никто не смеет тянуть руки к моей истинной, – прорычал Мартин и по его глазам стало ясно, что он пытается освободиться, но не может. Я по-прежнему сжимала камень: выпущу его, когда эти двое успокоятся.