Нет. Невозможно. Такого просто не может быть.
Потому что я уже знакома с Норбертом, он готов сделать мне предложение, он уже чувствует, что нашел свою истинную пару.
Но что, если он соврал мне? И не было никакой истинности, и он не рассекал нашу связь заклинанием Лезвия, а просто обманул всех. И все были рады обмануться. Мой отец счастлив: дочь из достойной и благородной, но всего лишь человеческой семьи, станет женой дракона. Я была счастлива: все девушки мечтают о верной и вечной любви, и вот она обретена.
Но все могло быть ложью. И Норберт просто пустил всем пыль в глаза, потому что ему нужны были мои уникальные заклинания. Моя способность брать в руки нити мировой магии и выплетать из них собственные узоры.
И я сбежала из будущего, чтобы изменить прошлое – и встретила свою настоящую истинную пару.
Поэтому ректор Грюнвальд сходит с ума, ревнует и не понимает, что с ним происходит.
Все это пролетело в голове за несколько мгновений. Я встала так, чтобы мужчины не принялись бросаться шарами Вурнта прямо сейчас и сказала, стараясь говорить как можно спокойнее и отчетливее:
– Вы оба немедленно успокоитесь. Никаких дуэлей. Господин ректор, я должна с вами поговорить. Наедине, сейчас.
Джеррит издал раздраженный низкий звук: он, похоже, не собирался ни уходить куда-то, ни отказываться от дуэли. Его можно было понять: не делал ничего предосудительного, не приставал к чужой жене или невесте, но получил славный удар ни с того, ни с сего. Он прав, это в самом деле можно подвести к государственной измене.
– Пожалуйста, – я обернулась к зельевару. – Я очень тебя прошу, просто подожди меня в приветственном зале. Я все объясню, обещаю.
Джеррит вздохнул.
– Ладно. Только потому, что ты просишь, Эмма. Но от дуэли я не отказываюсь!
***
Джеррит вышел из комнаты, закрыл за собой дверь, но шагов по лестнице я не услышала: он остался подслушивать. Торопливо соткав заклинание Тишины, которое не позволило бы ему уловить ни слова, я обернулась к ректору.
Собираюсь говорить об истинной паре. Одетая, как падшая женщина. Хотя, Джеррит мог и соврать: я бы считала, что он оказал мне очередную услугу, спас мою честь, и невольно расположилась бы к нему.
– Послушайте, Мартин, – начала я. – Вы понимаете, что ведете себя неправильно? Беситесь, злитесь, ревнуете, не осознаете своих чувств…
Ректор нахмурился. Кивнул.
– Ну ведь не случилось ничего такого, чтобы бить подчиненного, правда? – продолжала я. – Мы с вами не встречаемся, не помолвлены, я свободная женщина. Верно?
Мартин одарил меня очень тяжелым, неприятным взглядом исподлобья.
– Верно, – нехотя ответил он.