– Такова драконья природа, – откликнулся Мартин, протягивая мне сэндвич. Ветчина, сыр, нежный соус, ломтики помидора и маринованных огурцов – домовые расстарались, хоть и спешили. – Мы можем влиять на людей. Покорять их, влюблять, заставлять поступать так, как нам нужно.
Я серьезно посмотрела на него и потребовала:
– Обещай, что никогда так со мной не поступишь.
Мартин улыбнулся.
– Я никогда бы не стал принуждать тебя к чему-то, – произнес он. – Да это и невозможно. Мы с тобой с точки зрения магии единое существо, любые манипуляции лишены смысла.
– А Норберт управлял мной, – вздохнула я. – Заставил меня влюбиться, потом выполнять его приказы…
Мартин накрыл мою руку своей и медленно и отчетливо, словно прописывая команду для голема, проговорил:
– Этого не было. Этого никогда не будет. Ты все исправила, Эмма, теперь все будет хорошо.
И я смогла улыбнуться в ответ. Да, теперь все будет хорошо! Норберт далеко, служба безопасности короны разберет его по кусочкам, если потребуется. Скорее всего, он понял, что дела его плохи, замысел провален, и нужно спасаться – вот и погрузился в свой сон. Будет лежать в нем десятилетиями.
Так ему и надо.
– Знаешь, я поняла, что ничего о тебе не знаю, – призналась я. – Как ты живешь, где твоя семья… Мою ты видел, составил представление.
Улыбка Мартина стала мягче. Солнце озаряло сад и академию, по небу скользило растрепанное облако, в ветвях над нами цвиркала птичка, и запах яблок был полон осенней нежности.
Всю жизнь могла бы просидеть здесь с Мартином. Сейчас все во мне пришло в равновесие, наполнилось теплом и нежностью, и я не желала ничего другого.
– После академии я стал преподавателем, – ответил Мартин. – Сначала вел курс боевых чар в Кель-Кидаре, потом меня перевели в Дандевар и сразу поставили на место проректора. Через несколько месяцев прежний ректор уволился и уехал на юг, так я и стал тем, кем стал.
Боевые чары, заклинания, которые надо было бросать во время сражения, были вроде бы простенькими, но ими требовалось овладеть настолько серьезно, так вбить в свою душу, чтобы в пылу сражения действовать, не раздумывая над тем, как правильно нацелить энергетические поля.
– Конечно, в столице мне нравилось больше, – признался Мартин. – Все-таки центр королевства, все возможности. Но тут есть своя прелесть. Я работаю, делаю то, что должен, и никто не интригует против меня.
Я понимающе кивнула. Это очень важно – спокойно делать свое дело, не думая о том, какие сети сейчас плетет очередной завистник, желающий вытолкнуть тебя из твоего кресла. В столичных академиях магии среди преподавателей царит такая интриганская шкуродерня, что держись.
– Здесь намного легче жить и трудиться, – продолжал Мартин. – Никакой министерский сморчок не захочет посадить на мое место своего сыночка или дочку. Местные уважают. Работа идет. А опубликовать статью в “Журнале современного мага” я могу и без работы в столице.
– Это точно, – улыбнулась я. – А твои родные к тебе приезжают?
Вспомнилась моя свекровь, мать Норберта, которая улыбалась мне во время помолвочного пира и на свадьбе, целовала в щеку ледяными губами и называла доченькой, поздравляя сына с обретением истинной. А когда через несколько дней мы приехали к ней с традиционным визитом, сухо сказала, что незачем таскать в ее дом человеческих голодранок.