— Насколько сладко тебе нравится, Ас? — флиртую я, облизывая нижнюю губу, а затем провокационно кладу вату между своих губ.
Он склоняется ко мне, его глаза стремительно темнеют, на губах играет непристойная улыбка.
— О, милая, твой вкус достаточно сладок, — он поглощает вату, зажатую у меня во рту, и целенаправленно цепляет мою нижнюю губу, потянув за неё. Укол боли в ту же секунду зализывается языком. Тихий стон удовольствия, исходящий из его горла, заводит меня. Вызывает желание выпить его до дна. Прямо здесь. Прямо сейчас.
— Мне, определённо, нравится этот вкус, — бормочет он мне в рот. — Нам только, возможно, надо попридержать коней и согласиться отложить это на попозже, — он лениво потирается губами о мои губы, — на тот случай, если тебе нужно немного подсластителя после того, как я запачкал тебя, — губами ощущаю, как его рот изгибается в улыбке. Его соблазняющие слова заставляют низ моего живота сладко и тяжело запульсировать. Обещание большего — кончить вместе с ним — делает меня влажной и превращает мою мягкую боль в тлеющий ожог.
Я вздыхаю против его губ, полностью околдованная и целиком очарованная им. Прислоняюсь лбом к его лбу, беру паузу, чтобы успокоить переполненное бушующими переживаниями нутро.
— Так, — говорит Колтон, отстраняясь и мягко целуя меня в лоб, и затем продолжает. — Есть две вещи, которые мы обязаны сделать, прежде чем уйти.
Он поднимается со скамейки, засовывая пакет со сладкой ватой подмышку, глядя на него с ухмылкой, потом хватает меня за руку и тянет, поднимая на ноги.
— О, правда? И что это может быть?
— Мы должны прокатиться на колесе обозрения, — вещает он, игриво похлопывая меня по заднице, — и я просто обязан выиграть для тебя мягкую игрушку.
Я громко смеюсь, в то время как мы направляемся к колесу. Очередь к нему короткая, и мы праздно болтаем, удивляясь тому, как много у нас общего, несмотря на происхождение из таких разных семей. Насколько схожи наши симпатии и антипатии. Одни и те же предпочтения в кино и в телепрограммах.
Мы входим в кабинку, и поручень безопасности опускается на наши колени. Колесо медленно вращается, Колтон закидывает руку мне на плечо.
— Так ты не закончила рассказывать мне о себе.
— Что такое? — смеюсь я. — Думаешь, я не заметила, что ты сегодня ещё не был предметом для разговора?
— Я следующий, — обещает он, целуя меня в висок, когда я прижимаюсь к его теплу и безопасности его рук, пока мы поднимаемся всё выше. Он обращает внимание на человека, жонглирующего шариками.
— Скажи мне, Райли, каким ты видишь своё будущее? Красивый муж, два с половиной ребенка и белый забор?
— Ммм, может быть. Однажды. Но муж должен быть горячим и милым, — я преувеличенно громко смеюсь. — И без детей.
Чувствую, как напрягается от моих слов его тело, его молчание оглушительно, прежде чем он реагирует:
— Это сюрприз для меня. Ты любишь детей. Работаешь с ними каждый день. Неужели ты не хочешь завести своих? — Я слышу в его голосе замешательство, чувствую, как движется у моей макушки его челюсть, упираясь в неё.
— Посмотрим, что приготовит мне судьба, — отвечаю я, надеясь, что он удовлетворится моим ответом, и не станет допытываться дальше.
— Смотри! — я указываю на горизонт, где верхняя часть полной луны только поднимается над холмами, радуясь, что у меня появилась причина сменить тему. — Так красиво!