– Кто? – спросила я.
– Пойдемте, я вас отведу, – сглотнула Мария.
Глава 56
Я отдала ребенка Адриану, бросаясь следом. Сердце вздрагивало при мысли,а я пыталась угадать.
Толкнув дверь, я увидела, как в комнате собрались все. При виде меня, все тут же повернулись и расступились. Матушка Адриана сидела и в кресле, бледная как смерть. Роза и Анна стояли возле кровати.
– Что там? – прошептала я, боясь увидеть дворецкого, но увидела тетушку Мэйбл.
– Как она здесь очутилась? – удивленно спросила я, понимая, что тетушка очень плохо выглядит. Вот прямо так плохо, как только можно!
Мой взгляд скользнул по ней, а внутри все поджалось.
– Мы поздно вытащили ее из огня, – послышался тихий голос Анны.
– Она приехала нас предупредить… – выдохнула уставшим голосом мать Адриана. Завидев сына, она тут же ожила и бросилась к нему со слезами.
– Эльвина, – послышался слабый голос тетушки. Она открыла глаза на обоженом лице.
– Мы услышали грохот… Потом начался пожар… Вроде бы, все выбежали, а кто мог принялся тушить… Но тетушка Мэйбл решила вернуться… , – едва слышно прошептала Роза. – Она бросилась в огонь, а мы пытались ее остановить…
– Тетушка, – прошептала я, понимая, что тетушка очень плоха. Я тут же бросила взгляд на всех присутствующих. – Почему вы не позвали доктора! Стоите здесь и ждете чего-то вместо того, чтобы позвать доктора!
– Докторов нет… Ни одного в округе… Мы пытались найти хоть лекаря, хоть целителей… – слышала я тихий шелест голоса Розы. – Но очень много жертв. Они все заняты и… Никто не согласился прийти…Я вспомнила про зелья, дала ей несколько, чтобы облегчить боль, а то она ужасно кричала…
Эти слова поскребли душу.
– Эльвина… – прокашлялась тетушка Мэйбл, жестом прося меня склониться к ней. – Я всегда была никчемной… И умираю никчемной… А так хотелось сделать в своей жизни хоть… кхе… что-нибудь значимое… Полезное… Но, видимо, не суждено…
Мне было искренне жаль тетушку Мэйбл. Сейчас, глядя на нее, я понимала, что не держу на нее зла.
– Вы зачем в огонь бросились? – шепотом спросила я, глядя на старушку.
– За мужем, – выдохнула она.
– В смысле? – обалдела я, глядя на ее худую руку, покрытую черной копотью. Она сдвинула ее, а я увидела медальон с портретом.