Чтобы хоть как-то себя утешит, я стала думать о том, как Ландару шью платье. Как он мучительно стоит уже четыре часа подряд в позе огородного пугала.
– Так вот почему он такой злой! – пронеслась в голове мысль. – Может, он по вечерам в свободное от гадостей нам время, шьет себе платья?
Я даже хихикнула, представляя Ландара в платье и швей, которые переглядываются.
Прошло еще два часа. Я выла волком, а художник все рисовал. Изредка я вспомнила про художника и про то, что скоро на память потомкам останется мой портрет, поэтому рефлекторно улыбалась, в надежде как-то улучшить будущий результат.
– Мадам, готово! – послышался голос, а я стекла с пуфика и чуть не заплакала. – Завтра мы пришлем готовое платье!
– Нет, – послышался голос Адриана. – Шить платье вы будете здесь. Я выделю вам комнату. Все будет оплачено.
– Да, но… – запереживали швеи.
– Если нужно все доставят. Только шить платье вы будете здесь под надзором, – отрезал Адриан.
Швеи пожали плечами, согласившись с требованиями.
– Итак, ваш портрет готов! – послышался выдох художника.
Что-то внутри скуксилось заранее, представляя, что там получилось. Первым портрет увидел Адриан. Он поднял брови, а я по его реакции попыталась понять, стоит ли мне его смотреть?
– Ты прекрасна, – вздохнул Адриан.
“Врешь ведь!”, – пронеслось в голове, когда я подошла смотреть на работу.
“Мама! Сожгите этот портрет!”, – это была первая мысль.
Я выглядела очень злой теткой, которую нельзя вешать в столовой, иначе потомки сядут на диету. Глаза у меня были колючие, губы поджаты, а на лице написано истинно аристократическое отвращение. Нет, я не такая! Я вовсе не такая!
Чтобы как-то уравновесить злость лица мне добавили локоны и разбросали их по плечам.
– У мадам настоящее аристократическое лицо! – восхитился художник. И мне пришлось смириться с тем, что я увековечена эдакой снежной королевой, которой на новый год подарили камин.
Я поела, и направилась в комнату с Кристианом.
Малыш был весьма оживлен, а я с радостью стала с ним играть. Из всех игрушек, коих в детской комнате было полным полно, самой интересной был мой нос. Маленькие ручки пытались проверить, что это. Зачем оно мне вообще нужно. И можно ли как-то оторвать его!
– Он всегда так себя ведет, – послышался голос Милдред. – Ему не интересны игрушки… Я предлагала ему все! А он…