- Итак, ведьма, - послышался задушевный голос Федор Фёдоровича, пока смотрела на страницу «Икотница». – Что смотришь? Думаешь, про тебя ничего не знаю? И про тебя, и про него, все знаю!
- Да что вы можете знать? – отмахнулась я, понимая, что с икоткой почему-то на «вы». Да я тут с половиной болезней на «вы».
- Икотку подсаживает колдун или ведьма, - прочитала я, краем глаза косясь на бабку Федор Федоровича. – Дают выпить или съесть наговоренную еду. Говорит икотка на разные голоса. Имя имеет. Спроси, как зовут – ответит. Коли у одного икотка началась, то у многих следом начнется!
- А то, что с болотником шашни крутишь, - послышался голос икотки. – И хочется и колется, как говорят!
- Да что вы такое говорите! – возмутилась я, краснея.
«Икотка может знать то, что другим не ведомо! Будущее предсказывать! Прошлое рассказывать!», - прочитала я.
- И про договор промеж вами знаю, - хохотнула икотка Федор Федорович. – Срамной, который… Обманула ты его…
- Тише, - выдохнула я, глядя на спящих бесов, которые не в курсе, откуда берутся дети и магическая сила.
- А что тише? Опасную игру ты затеяла, ведьма, - послышался голос Федор Федоровича. – Решила самого хозяина Топи обмануть! Я еще удивляюсь, как он тебя на месте не прибил за такие фортеля! Другим и меньшее с рук не сходило, а ты еще жива ходишь!
- Если вы такой умный, то скажите, за что болотник на деревню взъелся? – спросила я, глядя на то, как бабка дергается и закатывает глаза. Ее сухонькая рука цеплялась за скамейку.
- Как за что? Есть быличка одна. За что купил, за то и продам! Это ж его деревня родная! Давным-давно это было. Родился он то ли осьмым, то ли девятым в семье, где семеро по лавкам. Вот мать с отцом не рады были! Лишний рот! И понесла его мамка топить на болота, - произнес икотка. – Положила на кочку, а сама в лес деру дала. А мальчонка болотнику приглянулся. Он его себе забрал. Стал золотом- серебром прельщать, а дите все плачет, к мамке просится. Болотный и так, и эдак, а тот все к мамке ручки тянет. А мамку по пути совесть замучила. Вернулась она за дитем, а он лежит себе на берегу, а вокруг него сокровища рассыпаны. Мамка в подол нагребала, чуть про дите не забыла. Снесла она все домой. Стали жить- поживать, да дите мать что-то невзлюбила. Говорит, что нечистым стал. Да и он шатался по деревне, как неприкаянный. Говорят, силу имел нечистую. Все его болотником дразнили. А он все на болота уходил. Подальше от обид и насмешек. И однажды не вернулся.
Я сидела, словно мешком пыльным прибитая.
- А за что он деревне мстит? – спросила я, глядя на Федор Федоровича.
- А я почем знаю? – ответил Федор Федорович, пока бабку корежило на скамейке.
Я опустила глаза в книгу, читая старинный заговор.
"Икота, икота, перейди на Федота, С Федота на Якова, С Якова на всякого, А со всякого, И с Федота, и с Якова уходи ты икота, к себе на болота. Поклонись ты тине в глубокой трясине»
Значит, икота пришла с болота. Надо будет у бесов спросить. Только спят они.
- А сам-то ты, как в бабке оказался? – спросила я, листая книгу.
- Сам не ведаю! Может, бабка ведает! Но мне не говорит. Оказался и оказался! Рос я в ней, и вон каким вырос! – послышался голос Федор Федоровича. – А бабке помирать скоро, вот я и потребовал ее к тебе отвести! Поговорить я с тобой хотел! Бабке уже срок вышел, а мне бы с ней не хотелось! Подыщи мне хозяина нового. Или хозяюшку грудастую! А иначе я всей деревне про тебя расскажу! И про тебя, и про болотника!
- Да кто тебе поверит? – настороженно спросила я, глядя на сомнительную личность.