А что у меня недоделано? Я вернулась в кухню, обвела взглядом разоренные стены, потухший очаг. И позорно сбежала.
Дело нашлось само. Мелькнула в траве у курятника золотисто-бурая спинка, я
В замке совсем не помешает охотник на крыс.
Снова — в который уж раз! — Анегард взял меня к себе на седло; но почему-то теперь я чувствовала себя до странности неловко. Самозванкой я себя чувствовала, что уж говорить! И кто Зига за язык тянул?! Небось нужна его милости Эстегарду Лотарскому дочка незаконная, как собаке пятая нога! Какому мужчине приятно, когда вот так ни с того ни с сего свалится на голову плод юношеского приключения, давно позабытого? Может, попросить Анегарда, чтоб молчал? И Зигу пусть молчать велит? Пусть все остается, как было… а вот интересно, сам-то барон знает или все-таки нет? В редкие наши встречи он глядел на меня точно так же, как на любую деревенскую девицу; но бабушка обмолвилась как-то, что я мало похожа на маму.
Цепочка всадников и телег растянулась на узкой тропе. Позади брело стадо, и там же держалась большая часть охраны. Придет Ульфар — найдет пустую деревню и голову своего наймита на шесте. Озлится, верно…
Анегард прервал молчание.
— Сьюз, когда отец вернется, я скажу ему, чтобы он тебя признал. Не дело так. Ты мне дважды жизнь спасла, он не откажет.
— Трижды, — ввернул невесть как оказавшийся рядом Зиг.
Я вспыхнула:
— Шел бы ты, а?! То есть, летел бы? Если бы я господину барону нужна была, уж наверное, он бы меня и сам признал. Раньше. А так мне не надо. Можно подумать, я за награду… придумали еще!
— Я спросил, — Анегард запнулся чуть приметно, — у твоей бабушки. Она говорит, отец не знает.
— Вот пусть и дальше не знает! — отрезала я. — Незачем.
— Зря ты так. Поверь, Сьюз, я отца знаю!
То ты, могла бы сказать я. Любимый сын, законный наследник. А еще у вас Ланушка есть. И вот вам здрасьте, явится какая-то приблуда своей доли требовать! В лесу выросшая, по хлевам работающая! Хороша баронесса! Нет уж.
Но сказала другое.
— Если спасение жизни и правда стоит награды, то пусть моей наградой будет ваше с Зигмондом молчание.
— Зря, — повторил Анегард. — Но раз ты просишь, ладно.
Зиг молча дернул вперед. Впрочем, я знала откуда-то: без согласия Анегарда он меня не выдаст.
Я поискала глазами бабушку. Не нашла: ее усадила на свою телегу Гвенда, они ехали почти в хвосте. Нашарила мыслями Серого и Злыдню. Кажется, все там спокойно… Бабушка не станет плакать при чужих, она и при мне-то старается сдерживаться. Ей бы отлежаться, отдохнуть… да и Анегарду, кстати, тоже.