— Ты кто?
— Зигмонд. — Короткая заминка, будто решает, что говорить, а чего не стоит. — Я тут в гостях.
— Зигмонд?..
Многозначительная пауза ясно показывает — король отнес его к благородным. Более того, определил старшего в роду. Странно. Ни за что бы не сказал. Но его величество в таком не ошибается, да и кому, как не королю, слышать голос крови? Дар старшего из богов, достойный лишь властителя…
Напряжение медленно спадает, сменяется привычным гулом взбудораженной новостью толпы. Гиннара уносят, Зигмонд, повинуясь мановению высочайшей руки, отходит с королем в сторонку. Марти, захлебываясь словами, наконец-то шепчет капитану правду. Ульфар успел исчезнуть — что, несомненно, лучшее подтверждение словам так и не ставшего убийцей короля парня. Не считая, конечно, трупа малопочтенного мэтра.
Еще одно покушение позади, еще один росток заговора выполот. Сколько осталось? Дело Аскола — охранять, а не догадки строить. Но спроси его — ответил бы: ровно столько, сколько высокородных болванов считают себя обойденными, глядя со стороны на занимающих доходные посты умных «выскочек». А после добавил бы — вот только не думайте, что его величество таких простых раскладов не понимает. Просто король Гаутзельм — охотник, и мало кто знает, сколько злого азарта таится за невзрачной внешностью и нарочито скучным голосом. А у каждого охотника свои излюбленные приемы…
Часть 3
Королевские войска истоптали окрестности замка так, что и коза навряд ли бы хоть стебелек немятый на прокорм нашла. Не травки на снадобья здесь теперь собирать, а Гарниковых ребят за Зиговыми гонять! Все наши с бабушкой места испоганили, вояки драные! Поэтому я уходила все дальше, заглядывая в глухие уголки между елками, порвала рукав рубахи, потеряла косынку, растрепалась как жатвенное чучело и злилась неимоверно. Девятижильник всего-то три дня в году собирать можно! Не найду — и останемся без заживляющей мази, без восполняющей силы настойки, без самого лучшего средства быстро остановить любое кровотечение…
Темнеет уж, а в корзине едва дно прикрыто! И то хвала богам, вчера вон и вовсе пусто. Ой как плохо…
Я выбралась на тропинку, задумалась: куда идти? Возвращаться в замок? Я так далеко ушла, что, кажется, ближе до нашего домика… может, там и заночевать? А назавтра проверить ельник за речкой, уж там точно никто чужой не ходил и тем более костров не палил?
Да, так и сделаю.
Я свистнула Рэнси и зашагала домой. Домой! Боги великие, как же я соскучилась! По своей кровати, по нашей кухоньке, по яблоне под окном, по тишине! Ничего, скоро вернемся… Селяне еще после суда начали по домам разъезжаться, сразу, как понятно стало, что король, хотя и зол на Лотаров, Ульфару их земли разорять не позволит. Это только нас с бабушкой Анегард попросил в замке задержаться. Почему-то мой новоявленный братец хотел, чтоб все время гостевания у него короля обе лекарки были под рукой.
Неясная тревога коснулась сознания. Я прислушалась. Кажется, или впрямь кто-то скачет? Отойду-ка на всякий случай…
Всадник промчался мимо, не разбирая дороги. Ломая склонившиеся на тропинку ветви, безжалостно нахлестывая коня. Он боялся, и страх человека передавался коню, заставляя хрипеть и зло прижимать уши. Волна удвоенной паники заставила подогнуться колени. Всадник уже исчез, пропал, как не было, а я все сидела на мягком мху, невидимая в густых папоротниках, и хватала ртом воздух. Люди добрые, Звериная матерь, ведь не услыхала б заранее, не отошла бы — точно бы сшиб! Да что ж это такое?!
Рэнси ткнулся мокрым носом в щеку, полез лизаться. Вымахала туша — с теленка, а все щенок! Я обняла пса за шею. Хороший мой…
До дома я добралась совсем потемну. Как ни странно, был он не только цел, но даже и не ограблен. Хотя видно — заходили. Грязные следы на кухне, черепки разбитой миски, стол сдвинут зачем-то… Я прошлась по комнатам, вышла на улицу, заглянула в сарай, в курятник. Да, уборки хватит… Но единственный убыток — запасенные на зиму дрова. Ясное дело, на костры их дурацкие пошли.
Однако ночевать здесь… пожалуй, это была не самая умная мысль. Ни дров, ни еды, ни одеяла… Может, в деревню пойти? Как раз и тучи разошлись, вон луна какая яркая… ой…
Тоненько, по-щенячьи заскулил Рэнси. Я попятилась, не отрывая взгляда от стремительно падающей с неба черной кляксы. Полнолуние, время нелюди… мамочка!
Не помня себя, я заскочила в дом, захлопнула дверь. Метнулась к окну. Рэнси жался к ногам, я споткнулась, молча выругалась, пес обиженно взвыл…
Перед окном, оперевшись локтями о подоконник, стоял Зиг. Ухмыльнулся: