— Рольф!
— Чего?
Я развязала поясок. Сама плела, прочный… да не в том секрет, что прочный, а в том, что девичий!
— Этим вяжи.
Рольф не сдержал довольной ухмылки.
В кои веки моя тревога оказалась не напрасной: бродяга и впрямь попытался сбежать. Не сразу: почти до самой дороги он брел, понурив голову, изображая покорность судьбе. Я уж и успокоилась на его счет; гораздо больше волновало меня, успеем ли дойти до замка посветлу. Наш пленник явно не торопился предстать перед господином здешних мест: медленнее, чем он, передвигался бы разве что безногий. Мы и расслабились… то есть не знаю, как Рольф, но уж я точно не ожидала, что снулый оборванец вдруг с разворота заедет ногой Рэнси по носу, оленем перепрыгнет через поваленный давней бурей ствол и кинется прочь.
Рольф, не тратя сил на ругань, кинулся следом. Рэнси скулил; я упала рядом с ним на колени, ощупала морду. Подумала мрачно: за псеня — убью. По счастью, удар оказался не так силен: ушиб, не больше. Хотя тоже приятного мало. Его бы так, небось бы не побегал…
Я гладила скулящего пса, сама не замечая, что бормочу сквозь зубы проклятия. Рольф не появлялся.
— Давай за ними, — я встала. —
Пес понял. Рванул, только хвост-морковка мелькнул над рыжим мхом. Я вздохнула и поплелась следом. Потерять их всех я не боялась: бродяга, Прядильщица его забери, вовсе не был бестелесным духом, а Рольф так и вовсе целую просеку проложил. Но путь отсюда до замка и без беготни по лесу неблизкий! Я продиралась сквозь смятый Рольфом орешник, путалась ногами в траве, потеряла косынку и чудом не изорвала юбку — так что, догнав остальных, находилась в прескверном расположении духа.
Но мне открылась такая уморительная картина, что я не выдержала. Схватилась за молодой дубочек: ноги почти не держали меня — и расхохоталась.
— Ага, смейся, — хмыкнул Рольф. — Тебя ждали, между прочим, оцени.
— Да уж, — сквозь смех выдавила я, — великий подвиг! Рэнси, отпусти придурка, он невкусный. Вечно ты тянешь в рот всякую гадость.
Бродяга оказался скользок: ума не приложу, как исхитрился, но связанные руки были уже не за спиной у него, а спереди. Но это и все, чего он добился, сбежав. Теперь он лежал, прикрывая руками горло, а Рэнси аккуратно сжимал челюсти на его запястьях. Разумеется, связанных все так же крепко — а что он думал, я просто так Рольфу поясок на это дело дала? Когда девица сама пояс плела, да с правильными словами, да с чистым сердцем, — его только она сама и развяжет. Правда, на то, чтоб такими вот поясками пленным руки вязать, никто еще, кажется, не додумался — да оно и к лучшему.
— А я лопух, — мрачно сообщил Рольф. — У него еще один нож был, в сапоге. Вот, гляди. Это я подумал: не зубами же он веревки грызть собирался?
Рэнси разжал челюсти, но отходить не спешил. Бродяга не отводил от пса напряженного взгляда.
— А этот? — острым бликом подмигнул из густого папоротника металл, я шагнула туда и нашарила еще один нож — двойник того, что показывал мне Рольф. Выронил, наверное… наверное, мой поясок он как раз этим перерезать пытался, а Рольф нашел последний… А ведь прав Колин, непростую птичку мы изловили!
Рэнси подбежал глянуть, холодный нос ткнулся мне в ладонь. Я погладила пса, шепнула мысленно:
Бродяга отер лоб связанными руками, откинул с глаз спутанные волосы и зло выдохнул сквозь зубы. Серые, очень светлые для таких темных волос и смуглой кожи глаза глядели пристально и недобро.