— Какое?
— Чем вы меня вчера, а? Первый раз я так лопухнулся, чтобы рук освободить не суметь!
Я поддела пальцами поясок.
— Это?! — Он пощупал цветную тесьму, поднял на меня ошарашенный взгляд. — Чары, да? Продай, а! Хорошо заплачу, не сомневайся.
— Нет, — рассмеялась я, — не продам. И не потому, что жаль, а просто без толку будет!
Бродяга помрачнел:
— Только тебя слушает, да? Ну да, то-то ты вчера сама развязывала…
— Ты разве про такие чары не слышал?
— Нет, — мотнул он лохматой головой, — не слыхал. Я из других мест…
К нам подошел его милость Анегард. Сказал хмуро:
— Сьюз, Рэнси лучше здесь оставить. Помочь он нам там не поможет, а…
Обожгло стыдом: могла бы и сама подумать!
— Я его уведу на псарню. А ты, — молодой барон окинул меня выразительным взглядом, — ты бы все-таки оделась. Не на гулянья идем.
— Нет уж! — Гарнику сказала, и ему повторю! — Я в этой вашей справе через сотню шагов сдохну. Обойдусь. Звериная матерь защитит.
— А если нет?
Вот ведь, совсем как Гарник!
— А нет, значит, судьба такая.
Кажется, Анегард тоже с удовольствием объяснил бы, что я за дура. Но счел, как видно, неподобающим. Отошел молча; бродяга же вытянул вдруг из-за ворота странного вида цацку, вроде неровной каменной бусины на шнурке.
— Чары на чары, Сьюз. Возьми, дарю.
— Что это?