— Теперь Мелисента — моя невеста. Ну что стоишь, Свет? Иди на место. Заседание продолжается.
— А Вы не хотите вернуться на свое, мессир Гиаллен? — задал вопрос кто-то из толпы магов.
— Не-а, я лучше со своей невестой посижу. Окажу ей моральную поддержку. Или кто-то против?
И такая вдруг угроза прозвучала в его голосе, что неизвестный сразу сдался:
— Нет-нет, сидите где хотите, возражений не имеется.
Маги уселись и стали между собой переговариваться. Не знаю, что они обсуждали, но на нормальное заседание суда это никаким боком не тянуло. Гиаллен же тем временем поздоровался за руку с Игерраном и попросил его следить за тем, чтобы мои права не ущемлялись.
— Знаю я наших магов, хитрые сволочи. Без мыла в задницу влезут. А наша девочка, хоть и умная, но еще совсем неопытная, как бы не обошли. Я тоже не юрист, тонкостей не знаю, вся надежда на Вас, Игерран.
— Не извольте беспокоиться, я Мелисенту не брошу. У нас договор.
Ага, хороший такой, выгодный.
Тем временем маги Совета бросили трепаться и устроились по-новому. Трое, Светоний, Дионисий и Аристарх как бы в президиуме, Эбенезер отдельно, а все остальные кучкой. Откуда ни возьмись взялся стол для секретаря и сам этот секретарь, молоденький мальчик в мантии юриста. Другой стол возник перед импровизированным президиумом. Затем, когда все наконец расселись и наступила тишина, Аристарх своим громовым голосом возгласил:
— Мы пришли сюда чтобы разобрать дело Мелисенты Мери и вынести приговор виновной в черной волшбе.
Далее он чуть снизил громкость и продолжил уже в более мягкой манере:
— По ходу слушаний лично мне стало ясно, что вины на Мелисенте нет. Напротив, я убедился, что эта девушка стала жертвой преступников, замысливших и осуществивших страшное злодеяние. Именно с помощью черной волшбы дух архимага Гиаллена был отделен от тела. Это произошло тогда, когда Гиаллен пропал, а значит, за семь месяцев до того, как на Остров Магов попала Мелисента. Ясно, что девушка ни по уровню силы, ни просто физически не могла принять в этом участия. Возникает вопрос: а кто же совершил преступление? И еще один вопрос меня волнует: кто постарался обвинить в этом невиновную? Кто нарушил все мыслимые законы Валариэтана, стремясь покрыть злодеяние?
Красиво говорит. А главное, меня называет невиновной и пострадавшей. Это хорошо.
Сидящий отдельно Эбенезер вдруг ехидненько так произнес:
— Так, может, вы уже заодно и снимите с девицы все обвинения? Отпустите? Несмотря на все улики?
Про какие улики он там говорит?
Аристарх, видимо, тоже не понял:
— О чем речь, уважаемый Эбенезер? О каких уликах? О таких же, как та, с помощью которой пытались лишить Гиаллена его личности? Я вчера просмотрел дело, и ничего, заслуживающего внимания и доверия, там не обнаружил. Или Вы хотите сем показать, насколько непрофессионально работают Ваши подручные?
Но председатель (настоящий или бывший) не сдавался.