— Тогда садись за стол?
Куда, интересно? Сиденье-то он себе захапал. Стоило мне это подумать, как я оказалась у Ала на коленях.
— Вот так тебя устроит?
— Нет, не устроит. Если ты хочешь обниматься, это одно, а если есть — другое. Давай я на кровать сяду, а ты мне тарелку с вилкой в руки дашь.
— У, какая ты скучная! Ну ладно.
Он подхватил меня на руки и поставил на пол. Затем взял свою тарелку и сам сел на кровать. Пришлось угнездиться на табуретке. Не стала долго изображать из себя светскую даму, подвинула все к себе поближе и от души навернула. Вкусно! А главное, не я готовила.
Наслаждаясь десертом из взбитых со сливками ягод, кинула взгляд на Ала. Он не ел, а пожирал, и не обед, а меня глазами. Что уж он там такого потрясающего углядел? Жалко мне его стало: сидит голодный, а жена-ехидна только о себе заботится.
Я повернулась на табуретке, взяла свою креманку с десертом, ложечку, и стала его кормить, как маленького. Ну, не совсем как младенца… Делилась по-честному: ложечку ему, ложечку мне. Почему-то когда вкусняшка закончилась, я уже не сидела на табурете, а лежала на кровати, а куда при этом делось полотенце, никому не известно.
Ал не наваливался на меня сверху, а как-то очень ловко пристроился рядом и целовал все, что попадалось, приговаривая:
— Мели… девочка моя… сладкая моя… Мели… Мели… радость моя ненаглядная…
Я молчала как рыба об лед, умирая от смущения и удовольствия. Но постепенно освоилась и стала отвечать на поцелуи и даже попробовала расстегнуть своему мужу рубашку. Но не успела я справиться с тремя пуговицами, как в нашу дверь очень настойчиво постучали.
Ой, я вся голая!
Ал это понял первым, потому что сразу выдернул из-под меня покрывало и укрыл до самого носа.
— Мели, придется впустить гостя. Лежи тихо, не встревай. Потом все обсудим.
Я согласно закивала и закопошилась, закапываясь в постель поглубже. Не фиг чужим глазеть на полуголую меня. На просьбу не встревать не обиделась: он прав, так лучше. Пусть я буду тайным оружием. Всегда мне было интереснее слушать и наблюдать, чем молоть языком. Вот если тут кто-то станет без меня принимать решения…
Ал поправил выбившуюся из штанов рубашку, пригладил волосы и открыл дверь. За ней стоял Аристарх. Конечно, кто еще будет так лупить по ни в чем не повинной деревяшке?
— Ал, прости, что нарушаю ваш покой, но надо срочно посоветоваться.
— Заходи.
Гиаллен сделал шаг назад, пропуская друга, предложил ему табуретку, а сам уселся рядом со мной на кровать. Правильно, заодно заслонит своей широкой спиной. Или не очень широкой?
Аристрах по обыкновению занял собой весь предоставленный ему объем, так что дышать стало тяжко, и заговорил: