— Сорт „Принцесса Зара“, — пояснил Конрад, — самая лучшая дыня в мире. Ее только здесь и поешь: совершенно не переносит транспортировки, даже под стазисом портится. На стол подаются только свежесрезанные плоды, уже через двое суток их можно будет отдать нищим, а лучше свиньям.
Понятно, почему я еще не пробовала это чудо Шимассы. Закупками для моей личной кухни руководил Зорко, а он при безусловной честности отличался патологической…ммм…, скажем, практичностью и никогда бы не купил то, что нельзя доесть на другой день. Так что я набросилась на дыню, игнорируя арбуз: его и в другой раз поесть можно.
Мы сидели с Конрадом рядышком, уплетали наш десерт и прекрасно себя чувствовали, пока не прибежал ректор и не зашипел на меня:
— Марта, что ты тут делаешь? Там король тебя требует, хочет с тобой танцевать.
Вот только этого счастья мне и не хватало. Пришлось оторваться от дыни и ползти в танцевальный зал. Радовало только одно: Рик сказал, что после танца с королем прилично будет уйти, не прощаясь.
Когда я вошла в танцевальный зал, Горан как раз стоял на одном колене и кружил вокруг себя какую‑то придворную курицу, украшенную большим количеством разноцветных перьев. Заметил нас с Конрадом и дал знак музыкантам закругляться. Дама посмотрела на него обиженно, поняла, в чем дело и уставилась на меня как будто готова была убить на месте каким‑нибудь особо кровожадным способом. Я пожала плечами: это не мое желание, все вопросы к королю.
Ректор подвел меня к Горану, который при первых звуках новой мелодии положил руку мне на талию, а у меня сердце чуть не выскочило из груди, когда я услышала, что предстоит танцевать. Ленс я знала, его у нас танцевали крестьяне на деревенских балах, затем он пробрался в высший свет и там закрепился. Правда, не везде. В светском обществе моей родины он считался неприличным, зато в Элидиане быстро стал очень модным.
Мужчина обнимал даму за талию, она клала ему руку на плечо и они кружились, глядя друг на друга. Это приятно и мило, когда твой партнер — близкий человек, которому доверяешь, и очень опасно, когда он — коварный соблазнитель.
Разговаривать в ленсе не получается, не тот танец. Так что, если я думала, что король опять хочет о чем‑то со мной говорить, то просчиталась. Он явно желал испробовать на мне свое коронное обаяние.
Мы поплыли по залу, кружась, Все было скромно и пристойно, только… Мы двигались как во сне в каком‑то странном любовном сиропе, из‑за которого все казалось замедленным. Время тянулось как смола. Горан неотрывно смотрел мне в глаза, а я просто плавилась под этим взглядом. Даже амулет помогал плохо. Если бы мы сейчас оказались одни, то я повела бы себя как любая из его придворных куриц: отдалась со стоном восторга. К счастью, мы танцевали среди полного народом зала. Мало того: нас не сводило глаз большинство присутствующих.
Это я поняла, когда музыка наконец остановилась. Ноги внезапно стали ватными, я с трудом изобразила положенный поклон и, задыхаясь от волнения, поковыляла к стенке, у которой поджидал меня Конрад. Оглянулась, ища глазами Рика. Тот танцевал с принцессой и как раз сейчас с ней раскланивался. Физия у него при этом была как у кота, объевшегося сливок.
Дождавшись, когда разноцветная толпа скроет нас от короля, Конрад молча взял меня за руку и потащил на выход. Я кротко шла за ним, надеясь, что меня сейчас отвезут домой. Там Пин, там горячая ванна и там нет никаких королей.
Рихард догнал нас у кареты. От него сильно пахло вином.
— Ну куда вы? Бал еще не кончился. Потанцуйте хоть немного.
Что это с ним? Сам же говорил, что после этого танца можно будет уехать! Конрад произнес сурово:
— Рик, Марта плохо себя чувствует. Ей надо прилечь.
— Во дворце полно свободных комнат. Мог бы устроить ее где‑то там.
И тут не говоря ни слова, Конрад взял меня за руку и сунул ее ректору под нос. У того от удивления глаза округлились, затем он стал серьезен.
— Вези нашу девочку в школу, Кон, не задерживай. А я буду здесь прикрывать если что.
Меня в четыре руки затолкали в карету, ар Герион сел рядом. Возница гикнул, щелкнул кнутом…