– Это Ларита, – пояснила зачем-то госпожа Эстрейм. – Она присматривает тут за всем.
– Кажется, я ей не понравилась.
– Просто она не привыкла, что я кого-то привожу. – Хозяйка дома забрала мое пальто и сама пристроила на вешалку. – Но ты не как другие ученицы, я не могу рисковать, сидя с тобой в кофейне на виду у всех.
Так и было, да. Родители Эльки с самого начала возражали против моего обучения. Они не видели своими глазами ни школу, ни директрису, но почему-то вбили себе в головы, что вся эта затея – не более чем попытка ушлой дамочки нажиться на громком имени аристократов. Не важно, что я не носила их имени. Не имело значения, что учеба была для меня бесплатной. Мне обязательно несколько раз в год напоминали, чтобы не вздумала как-нибудь «позорить их там». Эльку даже близко не подпустили, когда мы с другими ученицами ставили спектакль к Новогодью, а ведь она хотела пойти, даже почти сбежала. Ну а под плохое настроение мне высокомерно бросали, мол, я учусь в школе для будущих содержанок.
Дедушка поначалу тоже возражал. Так получилось, что я первая нашла среди почты листовку от школы. В противном случае, чувствую, ее бы торжественно сожгли и о месте, где была вполне счастлива несколько лет, я бы даже не узнала. Так вот, дедушка не пришел в восторг от моей затеи и велел туда не ходить. Заведение показалось ему подозрительным. Но Элька поддержала меня… Думаю, потому что ее родители уже болели идеей с выгодным обручением, и она бы и сама с удовольствием сбежала в школу, но за ней в те недели был контроль, как за императорской сокровищницей. Серьезно!
Так вот, я все-таки сдала экзамены и довольно легко получила место в благотворительном списке. А потом на собеседовании призналась, что семья против. Директриса пообещала решить проблему. Не знаю, как она это провернула, но дедушка передумал. Для сына он использовал не самые приятные для меня аргументы: что-то вроде «не собираешься же ты держать Вайолетт в доме всю жизнь», но с Элькиным отцом только они могли сработать. Собственно, они и сработали. Меня почти отпустили в свободное плаванье, но не забывали иногда дергать за нити, привязывающие к семье Гридон.
Если бы кто-то из знакомых увидел нас с директрисой, Риграф и Ниера бы точно решили, что она подыскивает мне богатого любовника, и житья бы не дали. Хотя ничем таким госпожа Эстрейм не занималась. Наоборот, голову бы оторвала, узнай она, что кто-то из учениц пал так низко.
– Рассказывай все, – потребовала директриса, когда мы вдвоем устроились на диване в гостиной.
Ларита разлила чай и принесла пирожные.
Впервые я оказалась в доме, где было столько света и красок. Нежно-персиковая обивка на диване и креслах, живые цветы в вазах, одно из огромных окон приоткрыто… Вот так все должно быть.
Хотела бы я однажды встретить человека, с которым будет так же легко и свободно, как в этом доме.
Странные ассоциации, но…
– На церемонии я совпала с магом, – вывалила я все как на духу, – но струсила и сбежала. Ну, то есть я испугалась, сработал мой дар, подключилась местная магия, и меня вышвырнуло из замка.
Слова осуждения заменил веселый смешок.
– Почему-то от тебя я другого не ожидала, – медленно покачала головой директриса.
– Понимаете, я не могу испортить ему жизнь своим в ней появлением, – пустилась в объяснения я. – Вы ведь знаете историю моей семьи.
– Также я знаю, что у магов при совпадении, большой силе дара или интересной комбинации способностей титулы и богатства уходят на второй план, – заметила она.
Если бы все было так просто…
– Да, но… не репутация. Я не могу с ним так поступить.
– Маг тебе нравится, – прозвучало больше как утверждение.