Академия Эльрим. Начинай меня ненавидеть

22
18
20
22
24
26
28
30

Вроде бы до замка было близко, и дошли мы быстро, но Вардосу хватило времени ненавязчиво так выяснить, где меня носило. Я так и не поняла, перестал он меня подозревать или нет. Но во мнении, что с этим парнем не все просто, утвердилась точно.

– До завтра, Вайолетт.

Ульс остался стоять у расписания и оттуда смотрел, как я поднимаюсь по лестнице. Хотя комнаты парней располагались на том же этаже, просто в другом коридоре.

– Знаешь что, Вардос? – Я зачем-то задержалась на середине первого пролета и посмотрела вниз. – Я рада, что тебя не отчислили и никуда не перевели.

– Я тебе нравлюсь? – Он изобразил улыбку дорвавшегося до хозяйской сметаны кота.

Почему именно изобразил? А не знаю.

– Предпочитаю спокойно учиться, – честно ответила я.

– Ну, это мы со временем исправим…

* * *

Я слышала, что выспаться студенты мечтают даже больше, чем не завалить экзамены, но что виной тому не тяжелая учеба, а всякая ерунда, которая вечно происходит не вовремя, до недавнего времени мне было невдомек. Лишь сейчас на собственном опыте узнала.

Тария рыдала всю ночь, и чувство сострадания не позволило мне оставить ее одну. Смятую листовку я нашла у нее в комнате. Мрак, это было жестоко! Подробно, доходчиво и талантливо, но у меня за компанию с пострадавшими руки чесались придушить сплетника.

Текст представлял собой откровенный любовный рассказ, с той разницей, что на одного парня здесь приходилось три девушки.

Иллюстрации не оставляли простора воображению.

От первого выпуска этот отличался тем, что в нем от первого до последнего слова была рассказана ложь. Тария уверяла, что ни у кого из них троих с Итваном ничего не было. Но дело даже не в ее объяснениях и слезах. Одного ее «Фу, это противно!» мне хватило, чтобы безоговорочно поверить соседке. Собственно, сам автор в конце честно признавался, что все написанное – художественный вымысел.

Засунуть бы ему этот вымысел туда, откуда уже не достанешь!

Только сначала надо вычислить создателя шедевра.

– Я до конца жизни из комнаты не выйду! – рыдала Тария.

Щупохвост, который успокаивающе терся о мою ногу, вдруг толкнул. Я ойкнула и выронила листовку. Хрясь! И она уже продырявлена так, что не разберешь, какие именно изображения там были.

– Мур-р, – с чувством выполненного долга сообщила нечисть из породы кошачьих и принялась тереться об меня с утроенным старанием.

– Жаль, от остальных, разбросанных по замку, так легко не избавиться, – вздохнула я.

Да и толку, если их уже все видели.