Я провалилась по пояс и так и застряла. Еще и коленки второй раз за день ссадила.
— Жива? — меланхолично осведомилась Эли.
— Кажется.
От боли слезы на глаза навернулись. Но больше от обиды. Ну и денек!
— Напомни мне, этот Лайон упоминал, что каменный не весь дом и внутри некоторые части деревянные, еще и старые к тому же? Только зачарованные, чтобы внешне выглядели как камень, — протянула телохранительница.
— Не припомню.
Я осторожно пошевелилась. Стоящую внизу Эли, словно дождем, осыпало трухой.
— Конец ему, — мрачно предрекла телохранительница.
И куда-то собралась.
Это по целеустремленным шагам стало понятно.
— Эй, сначала спаси меня? — выбраться из дыры самостоятельно не получалось.
— Думаешь, стоит? — усомнилась Эли. Но, опять-таки судя по шагам, стала осторожно подниматься ко мне. — По-моему, лучше оставить тебя повисеть ещё немного. Возможно, рассмотрев твои ножки, Лайон станет более сговорчивым и согласится отремонтировать все за свой счет.
Платье задралось до самой груди.
Вот же… черт в рюшечках!
Я так покраснела, будто домовладелец меня уже увидел.
— Немедленно вытащи меня! — потребовала нервно.
Эли склонилась надо мной. Как ни странно, под ней ничего не провалилось.
— Знаешь, я понимаю, почему ты все еще папина принцесса, — доверительно сообщила эта пакость кудрявая. — Если бы я носила бельишко в бабушкином стиле, еще и ро-озовое, тоже бы до сих пор осталась девственницей.
Лицу сделалось так горячо, будто в него кипятком плеснули.
Нестерпимо захотелось сотворить пакость с романтическим уклоном. Например, чтобы каждый раз, как наметится что-нибудь интимное, Эли бы начинала неудержимо икать. И снять романтичную порчу можно было бы лишь законным браком. Так сильно захотелось, что аж кончики пальцев зачесались.