Рейд. Оазисы

– Так и сказал, – произнёс один из них.

– А пристава вызвали?

– Пытаются связаться с ним, – сказал солдат, что прислушивался к их разговору, – он ушёл с группой разведки вперёд, но вряд ли он из-за стрельбы в кабаке бросит всё и вернётся обратно.

– Это точно. – Согласился геодезист. – Сейчас для пристава главное –караван с водой.

Он выглянул из-за огромного колеса тягача. Стекло в одном из окон столовой имело маленькую круглую дыру с расходящимися от неё трещинами.

Недолго думая, он достал револьвер, взвёл курок, вышел из-за тягача и быстрым, насколько позволяла больная нога, шагом двинулся к столовой.

– Эй, мужик, ты куда, – крикнул ему вслед солдат, – рехнулся, что ли?

Стараясь не маячить перед окнами и держаться ближе к углу дома, он дошёл до угла без всяких приключений, остановился, прислушался. Сдвинувшись на пару шагов от угла к окну, он тихонечко заглянул как раз в то пробитое пулей стекло.

«Ну, конечно, отсюда хрен разглядишь, что в этом тёмном зале. Придётся входить. Интересно, зачем Ёзге прикончила бота, зачем затеяла стрельбу?»

– Что там? – Раздалось у него за спиной.

Горохов обернулся и удивился. Это был Валера, и он совсем не заикался. Его глаза смотрели почти в одну сторону.

– Какого дьявола! Почему вы не остались там? – Зашипел геодезист.

«Вот не хватало, что бы тебя тут, симпатягу, хлопнули, тогда мне вообще придётся возвращаться с пустыми руками».

Валера пожал плечами:

– Думал, мы вместе поищем к-конструкты.

– Стойте тут, пока не позову, – произнёс геодезист и склоняясь, чтобы его не было видно из окна, пошёл ко входу.

Уже у двери он присел на корточки и чуть приоткрыл дверь, просунул в щель револьвер и заглянул внутрь.

Он никого не увидал и отворил дверь посильнее, морщась от боли в ноге, прополз почти на корточках внутрь, внимательно вглядываясь в сумрак дома. Было тихо. И пахло. Но не плохой стряпнёй, не вином, не прогорклым маслом, в столовой пахло как раз тем, к чему он давно привык – порохом и кровью. А ещё тут, опять же, всё для него привычное, валялись пистолетные гильзы и осколки стекла, крошево штукатурки со стен.

Разглядеть, что происходило, было почти невозможно, и Горохов не решался поднимать голову. Но сидеть тут, высиживать под столом ему вовсе не хотелось, нужно было найти конструкты.

Он поднял голову, осторожно выглядывая из-за спинки стула.