Аэропорт. КДП

Пехотинцы с ним тоже здороваются.

– А мы тебя ищем… Взводный говорит: «Куда делся, иди ищи». Мы ж порцию на тебя взяли, а ты тут объедаешь пехоту.

– Я же взводному сказал, что к оружейнику пойду.

– Забыл, наверное, чёрт старый. Да Бог с ним, ты как? Все говорят за взятие траншей весь взвод к наградам, а штурмовых так и вовсе к крестам представят. – Бубнит Червоненко, да так громко, что, кажется, вся столовка на их оборачивается.

– Сотник приказал Колышеву представление писать, – нейтрально сказал Аким.

– Если крест дадут, то к нему отпуск положен, – мечтательно говорит Юрка. – Эх, хоть на недельку бы на болота вернуться. Хоть отоспаться бы.

Пехотинцы слушают их разговор внимательно. Все хотя отоспаться. Но началось наступление, какой тут сон.

– Эх, не повезло мне… – Опять вздыхает Червоненко. – Жаль, что с вами не попал. А мы там, на склоне, три раза в атаку поднимались. Я мин накапал двенадцать штук. Как китайцы начинали лупить, так ложились и отползали. Жуть. Небо белое от огня как днём, и представь, во взводе ни одного раннего. Справа от нас части наступали, так за одну первую атаку двенадцать человек выбило, медики грузить не успевали, а у нас ни одного. И у пехоты, что за нами шла, ни одного раннего даже. Представляешь, какое везение! А мы-то первые всё время шли, мы мины снимали!

Саблин бросил ложку в пустую тарелку. Посмотрел на радостное лицо своего друга и сказал спокойно, словно о чём-то обыденном говорил:

– Коровин погиб.

Юрку словно выключили, насупился, замолчал. Стал крошки по столу рукой собирать. Конечно, он уже знал об этом, но напоминание о смерти товарища как рукой сняло его весёлость. На Саблина он больше не глядел, и вдруг заговорил чуть раздражённо:

– Ну, доел?

– Доел. – Отвечает Аким.

– Ну, пошли в часть, чего рассиживаешься? Тебя взводный ищет.

Саблин попрощался с пехотинцами, встал из-за стола и пошёл к выходу, Червоненко шёл за ним, неаккуратный, опять мешая людям принимать пищу.

Глава 4

Машины идут на юг, пыль от них в воздухе стоит круглосуточно. Снаряды, мины, снаряды, мины: огромные ящики навалены выше бортов. Патроны в пластиковых коробках, гранаты. Цистерны с водой белые, цистерны с топливом голубые. Фуры с провиантом. Много «санитарок», это грузовики специфические, там баки с биораствором для тяжелораненых, одна машина рассчитана на двенадцать человек.

Машины идут без конца, интервал пять минут, пыль осесть не успевает. Идут днём и ночью.

– Да, – говорит Юрка задумчиво, глядя на бесконечную пыль у дороги, – у кого-нибудь ещё есть сомнения, что Аэропорт нам придётся брать?

Казаки сидят под брезентовым навесом за кривоногим столом. Это их столовая. Смотрят на дорогу.