Аэропорт. КДП

– Казак, – орёт наводчик из танка так, что Аким его слышит. – Два фугаса осталось.

– И всё? – Саблин заглядывает к ним в люк. – А что ещё есть?

– Четыре осколочных, два кумулятивно-зажигательных и четыре дымовых. – Отчитался наводчик Вася.

Опять полетели снаряды от китайцев. Успели выстелить ещё два последних фугаса. Уже под плотным огнём вражеской артиллерии, но Колышев всё равно был не доволен.

Чувствуя, что на броне находиться уже опасно, Саблин крикнул:

– Дайте все четыре дымовые по последнему прицелу.

– Четыре дымовые, по последнему прицелу беглым, – прокричал Алексаеич и захлопнул люк.

Аким спрыгнул и побежал прочь от танка, на ходу докладывая подсотенному:

– Боекомплект – весь. Сейчас кинут четыре дымовых и поедут грузиться. Иду к вам.

– Принято, – сухо сказал Колышев.

Он не пробежал и десяти шагов, как шарахнул в пятидесяти метрах «чемодан». И через пару минут ещё один. Тоже недалеко. Саблин упал на землю, подполз к ближайшему низенькому барханчику и замер, ожидая следующих разрывов. А танк тем временем, развернулся на месте и на хорошей скорости полетел на север.

А Аким лежал ещё некоторое время, ожидая очередного взрыва. И слушая, как Колышев посылает сапёров снимать мины.

Пригибая голову к земле, когда в воздухе, злобно урча, пролетали крупные осколки, он лежал и ненавидел Колышева за это его упрямство, за неуступчивость. За то, что сейчас он гонит на мины сапёров, а затем и казакам придётся вставать в атаку. И ему, Акиму Саблину, придётся подниматься под пули в который раз, вместо того, чтобы отойти и перегруппироваться, чтобы с подкреплением и артиллерийской поддержкой снова сюда прийти.

Разрывов больше не было. Только ветер трепал его пыльник. Он, конечно, мог ещё полежать, он мог опоздать на атаку. Кто бы узнал об этом? Да никто. Но так поступать он не умел. Аким встал и быстрым шагом пошёл к своим.

Вряд ли дымовые снаряды могли сыграть какую-то роль, дым, конечно, иногда помогает, но не в сильный ветер. Даже быстрым шагом он шел минут двадцать пять, но когда уже выходил к исходным позициям, по разговорам в эфире понял, что бой уже закончен, что траншея взята и что Райков взывает медботы.

Он не стал лезть в эфир и что-то спрашивать, только ускорил шаг, хотя и боялся в темноте зайти на неубранные мины.

Внимательно вглядываясь, разглядев в пыли, как навстречу ему что-то движется, подошёл ближе. Это были казаки Чагылысов и Червоненко, они несли раненого.

– Кто? – Спросил Саблин, едва переводя дух от быстрой ходьбы.

– Взводный, – бросил на ходу Юрка, они не остановились даже. – Выживет, в ноги попало.

– Верейко из первого взвода убит, – добавил Чагылысов.