Тяжесть слова

— Как ты с матерью говоришь!!!

Я перехватила ее руку и, уже просто кипя от ярости, со всей силы отшвырнула от себя. Она глухо бухнулась о дверь и вскрикнула больше от испуга, чем от боли.

— Ты ничего не сделала, чтобы быть мне матерью! — заорала я. — Ты просто злобная старая лицемерная крыса! Не смей никогда поднимать на меня руку! Следующий раз я просто тебя убью!

— Ты смеешь мне угрожать? — испуганно и возмущенно просипела мачеха.

— А мне есть, что терять? — делано удивилась я. — Меня продают за старого извращенца, убивающего своих жен. Чтобы я сдохла так же, как и его жены. Чего мне еще бояться? Тебя? Да что ты сделаешь?! Убьешь меня? Ну так давай, убивай. А от Женоеда потом своими дочерьми будешь откупаться. Кем откупишься, над тем через полгода и поплачешься. У него же жены дольше не живут.

Лицо мачехи побелело как полотно, челюсти плотно сжались. Кончились годы терпения, получи, что вырастила.

— Отец с тобой разберется, — словно яд выплюнула она и резко вылетела за дверь.

— Ага, как же! — издевательски проорала я прежде, чем дверь захлопнулась.

Я обессилено опустилась на кровать. Меня всю трясло. Это была первая стычка с мачехой, где я полностью перестала себя сдерживать. Я не ощущала себя победившей, но мне стало чуточку легче. А то, что отцу пожалуется, пускай. Ему всегда было все равно, что происходит между его женой и третьей дочерью. Бабьи разборки — это не для него. Я устало повалилась на покрывало и закрыла глаза. Сегодня был слишком насыщенный тяжелыми впечатлениями день. Я перевернулась на бок, заворачиваясь в покрывало, и провалилась в сон.

Глава 2

Мне снилась зеленая трава. Я лежала на ней. Голая. На правой руке серебряной нитью поблескивал браслет. Надо мной нависало тело чернохвостого нага. Он мне улыбался, нагло, нахально, проводя кончиком языка по своим губам и клыкам. Мне почему-то не было страшно. Он наклонился ниже. Черный водопад волос, как занавеси закрыл весь остальной мир. А есть ли он во сне, остальной мир? Он склоняется все ниже и ниже. Я уже могла различить его неуловимый в цвете радужки зрачок… Сон смазался и поблек.

— Госпожа, проснитесь.

Я с трудом открыла глаза. Рядом с постелью в ряд стоят три горничные. На стуле лежит очень красивое голубое платье с изящной, на тон темнее, вышивкой по вороту, краю рукавов и подолу. Я удивленно посмотрела на него. Такой красоты в моем гардеробе никогда не было. Нет, я не ходила в жалких обносках. Мачеха заботилась о репутации семьи, поэтому все ее члены одевались достойно, в том числе и я. Но все мои наряды отличались скромностью как в крое, так и в выборе тканей.

— Госпожа, скоро завтрак, нам нужно привести вас в порядок, — поторопила та из горничных, что будила меня.

В порядок привести? Для этого мне как-то раньше и одной помощницы за глаза хватало. Правда, через несколько секунд до меня все-таки дошло. Жених, похоже, уже здесь и будет присутствовать на завтраке. Конечно же, я должна произвести на него впечатление и быть просто неотразимой. Наведением "неотразимости" займутся горничные, а красивой оберткой послужит платье.

Я нехотя встала и отдалась в чужие руки. Для начала меня сопроводили в соседнюю комнату и погрузили в ванную. Я не сопротивлялась, блаженно нежась в чуть горячей ароматной воде. Казалось, за эти полчаса чистого восторга я отдохнула больше, чем за всю ночь. Волосы тщательно промыли, вычистив из них всю ту труху, что я успела вчера собрать в лесу.

После омывания меня стали натирать какими-то маслами. Некоторые были из них настолько пахучи, что мой чуткий нос не выдерживал, и я чихала. Пока одна девушка умащала мое тело, две другие разбирались с длинными волосами. Их аккуратно сушили и втирали в них что-то, пахнущее цветами.

Закончив с всякими натираниями, меня обрядили в исподнее: немыслимой элегантности панталоны и нижнюю рубашку. Поверх последней затянули кружевной корсет. В отличии от моих большегрудых сестер я не умирала в этой конструкции от недостатка воздуха. Да, двигаться было не очень удобно. Но в принципе особого дискомфорта он мне не причинял. Я была тощей, и корсет мне не очень-то и нужен. Он нужен только для того, чтобы платье хорошо сидело.

Дальше меня усадили на пуфик, и одна девушка занялась моими руками, другая ногами, а третья продолжила заниматься волосами. Я почувствовала, что снова начинаю засыпать. Уснуть мне не дали. Не знаю, что там сделали с моими волосами, но, судя по ощущениям, громоздкой прически по типу гнезда сооружать на моей голове не стали. Сделали что-то очень минималистичное, оставив основную массу волос распущенными. Ноготкам же на руках и на ногах придали удивительно красивую, аккуратную форму. Я даже залюбовалась своими тонкими пальцами с аккуратненькими розовыми ноготочками.

Красить лицо я не любила. У меня очень чувствительный нос, и его раздражают все эти пудры и еле уловимый химический запах красок для глаз. К моей радости, меня не стали особенно мучить. Немного накрасили глаза, чем-то помазали губы и слегка тронули кистью скулы. Пока одна девушка меня красила, вторая одела на мои ноги телесного цвета чулки с ажурным верхом. Как будто мое нижнее белье будет кому-то сегодня демонстрироваться. Третья в это время наводила порядок в комнате и собирала раскиданные вечером вещи.