– А ты, видно, все знаешь наперед!
Я отвернулась. Продолжила исследовать стену, постукивая и ища трещины. Откуда-то же сюда попадает свет. И он не электрический.
– Зачем ты поперлась на кладбище?
– А ты зачем туда поперся? – рявкнула я, и на мгновение даже обрадовалась, что голос звучал гневно. Может, за злостью не будет видно страха.
Наверняка ему хочется пить. Меня и саму начинала мучить жажда. Раньше я могла бы просто представить на полу бутылку воды. Или нож, чтобы развязать Антона. Или что угодно еще, чтобы вытащить нас отсюда.
Я прислушалась к себе. Может, все-таки получится?.. Я подумала о ножницах. Школьные, обычные такие, с черными дужками… Ничего не вышло – ни ножниц, ни хруста в груди.
Может, хоть что-то осталось от Хельги? Но тело ощущалось беззащитным и живым, как кожа младенца. Словно я сама себя разморозила. Ни покалывающего холода на кончиках пальцев, ни ощущения стальных пластин на запястьях. Все это ушло, и я осталась одна в своей голове.
Снова.
Я медленно опустилась на бетонный пол, подогнув под себя ноги. Диван куда-то исчез. Времени оставалось совсем мало – я это чувствовала.
– Вера, – позвал Антон.
Я не поднимала голову.
– Тебе надо вернуть свою силу.
– Нет.
– Иначе ты не спасешь себя.
Я подняла глаза и встретилась с его обреченным взглядом. Так, наверное, смотрит человек, который на последней стадии рака перепробовал все лекарства и просто приготовился умирать.
– Мне не нужна эта сила, – упрямо повторила я.
– Дура, – тихо выругался Лестер.
Антон не отреагировал.
– Он скоро вернется, – предупредил он.