Я встряхнул его.
– Где их искать? Думай быстро. Она ранена.
– Как она могла? Не оставила ни крошки. Ни вот столечко!..
– Я же сказал, – повторил я, еле сдерживаясь. – Думай быстро. Где. Ее. Искать?
– Неблагодарная, своенравная…
– Лестер, твою мать! – Я снова встряхнул его. – Этот чувак, про которого ты мне рассказал, чудовище – он был внутри Тёмы?
Он отполз от меня и стал как будто еще более прозрачным.
– Ты обещал спасти мое волшебство!
– Отвечай! Он был внутри?
– Долго же до тебя доходит, охранник.
У меня медленно выстраивалась цепочка. С самого начала Вера должна была умереть. Потому что заняла место Хельги. Потому что не хотела его занимать. Потому что ее история с Эдгаром не закончилась.
Ну уж нет.
– Ты ее не спасешь. – Лестер, совсем уже прозрачный, нащупал мою руку – совсем как Вера, когда хотела сказать что-то важное. – Судьба у нее, видно, такая. Три года назад она от него не отходила. И все это время хранила в душе, раз он ожил, да еще такой сильный. Она сама его питает.
– Типа она сама дает ему силы, чтобы он ее убил?
– Именно, охранник, – отрешенно отозвался Лестер, тая у меня на глазах. – Именно.
Я не видела Эдгара три года, но, кажется, он сопровождал меня каждый день: смотрел из глубины глаз Тёмы, обнимал во снах, следил из отражения в зеркале. Я помнила его до мелочей – нависшие темно-русые брови, редкие волоски на щеках, крепкие красные руки под вечно закатанными рукавами сорочки, – и все равно удивилась, увидев спустя столько лет во плоти.
Эдгар спустился в подвал, держа перед собой лучину. Та всполохами освещала его лицо – бледное, решительное, с рытвинами и шрамами. Он был одет в рубаху и холщовые штаны из девятнадцатого века – такие же, как три года назад.
– Здравствуй, Вера.
Он криво улыбнулся и подошел ко мне. Змея шипела где-то совсем близко, и я старалась лишний раз не двигаться. Глупо будет погибнуть от укуса гадюки после всего, что я пережила.