– Всего-то? – как можно небрежнее обронил Дайон. – Похоже, дела лорда Маркуса идут не слишком хорошо.
– Тысяча золотых – огромная сумма, – обиделся Мэтью. – И вообще, если вы не забыли, то Жюст запретил ходить в город по одиночке!
– Верно, – кивнул герцог. – Вот и пойдем вместе. Документы у тебя есть?
– Конечно, – Мэтью вытащил из-за пазухи смятую подорожную. – Вот.
– Хорошо.
В городе было тихо. Недавние события словно канули в забвение, и если бы не хмурые лица прохожих, сурово сжимающих губы, то можно было подумать, что ничего и не произошло.
Многие лавки также были закрыты. Дайон прошелся по улицам и свернул к ратушной площади, в центре которой возвышался помост для казней. Позорный столб, использовавшийся и как виселица, зловеще темнел на фоне ярко-голубого неба.
Около него стояло несколько горожан, оживленно что-то обсуждавших.
Сделав знак Мэтью молчать, герцог приблизился.
– …обыски по всему городу…
– А что ищут-то?
– Говорят, девку, что шерифа порешила. – Горожанин оглянулся и чуть тише добавил: – Люди видели, как ее в карету сажали. А потом о ней еще мужчина какой-то расспрашивал.
– Думаешь, подставная? – насторожился его собеседник.
– Да кто ж ее знает. Одно ясно – времена нынче неспокойные: инквизиция сгорела, шерифа прирезали…
– На ноже, говорят герб герцога был, – вмешалась толстая женщина. Ее белоснежный чепец съехал набок, но она не обращала на это внимания.
– А может, его лордство сам приказ и отдал? – поинтересовался тот, кто рассказывал о «девке».
– А ему что с того?
– Ну как, шерифа убрать, заодно и в городе беспорядки навести, по лавкам с обысками пройтись. Говорят, вон у Лионеля пять бочек вина забрали. Дескать, проверять будут, нет ли в них чего…
– Аккурат на балу и проверят, – хмыкнул молчавший до этого толстяк. – Как и остальное. Стражники лорда Маркуса все утро по лавкам шарились!
– Тише! – шикнула на него женщина и оглянулась: – А вам чего, господин хороший?