Мы переглянулись и предпочли заняться фаршированным фазаном, заботливо разложенным по тарелкам.
Кажется, минула целая вечность, пока приличия наконец позволили нам выйти из-за стола. Родители Этьена еще беседовали с Рейнардом, обсуждая здоровье и здравомыслие общих родственников, мы же с Этьеном вцепились друг в друга, едва оказавшись в коридоре.
– Прости меня! – выдохнул он, с трудом отрывая губы от моих. Я все еще стояла, слегка откинув голову назад и прикрыв глаза в сладкой истоме. – Видит Бог, я люблю своих родителей, но они приехали невероятно не вовремя. Еще и эта дурацкая ночь. Если бы я мог провести ее с тобой!
Сердце екнуло, будто устремилось куда-то в бездну, когда я поняла, что чувствую то же самое.
– Я слишком сильно к тебе привязываюсь, – пробормотала я, крепко сжимая его плечи. – Это начинает меня пугать.
– Не надо ничего бояться, – прошептал он таким тоном, словно никакие угрозы мира и вправду не были нам страшны, пока мы вместе.
Второй поцелуй вышел еще более страстным и, наверное, оказался бы очень долгим, если бы за моей спиной не раздался голос графини Ламбер:
– Как интересно.
Я вздрогнула и стремительно отстранилась от Этьена, при этом случайно задев его больную ногу (он поморщился, но мужественно стерпел) и оттолкнув к стене (он тоже стерпел, хотя, кажется, рисковал повредить позвоночник).
– Вот это я понимаю, сынок: ты не теряешь времени зря, – заметила Розалинда, в то время как я ожесточенно размышляла, сцепить ли пальчики в образе скромной пансионерки, или, с учетом обстоятельств, это все-таки будет перебор. – И хорошо, что ты прислушиваешься к советам матушки. Эта милая девушка подходит тебе куда больше. Леди Амелия бесспорно очаровательна, но она слишком увлечена Рейнардом. А ты ведь не хочешь, чтобы тебя все время сравнивали с кузеном?
– Очаровательна? – приподнял брови Этьен. – А мне показалось, будто она страшно тебе не понравилась.
– Ну что ты, дорогой! – весело проворковала графиня. – Амелия – сущее дитя, но она прелестна! Просто твоя мать не любит, когда из нее делают дурочку. И если перед ней разыгрывают спектакль (ну, например, о мнимой помолвке), она с легкостью отвечает на это таким же спектаклем.
– Надо признать, ты сделала это виртуозно.
– Рада, что ты оценил. Вот и еще один повод для твоей старушки-матери погордиться собой.
Про старушку она явно покривила душой: выглядела леди Ламбер великолепно и, вне всякого сомнения, еще долгие годы могла бы очаровывать мужчин, если бы не предпочитала игры другого рода.
– А все-таки будьте поосторожнее, – добавила Розалинда, прежде чем нас покинуть. – В коридор всякий может выйти. Вдруг вас застанет невеста?
Последние слова она произнесла с театральным ужасом и, взмахнув для пущей драматичности веером, возвратилась в комнату.
Мы с Этьеном выразительно посмотрели друг другу в глаза, но обсуждать случившееся на словах не рискнули.
Как я ни старалась, слова Рейнарда все не шли из головы. Спокойствие, с которым жених отказался от меня в угоду кузену, и его замечания по поводу прелестей холостяцкой жизни не давали мне покоя. А ужин с графом и графиней Ламбер и вовсе закончился полным провалом. Самое главное, я не могла понять, как впоследствии объяснить свой отказ выходить замуж за их сына.