Амелия покачала головой.
– Он знал о ней очень давно, но не придавал значения, – с грустью поведала она.
– Возможно, просто считал тебя слишком юной…
– За эти семнадцать лет он ни разу мной не поинтересовался. Не спросил, что я думаю или чувствую. Да и на бал явился лишь потому, что срок принесенной клятвы истекает и если он не женится, то лишится…
– Чего? – я невольно подалась вперед, слишком уж зловеще звучал голос моей соседки.
– Точно не знаю, – призналась Амелия. – И гувернантка, и мама, и даже отец всякий раз краснели, когда я задавала этот вопрос. Но, видимо, чего-то очень важного. – Она вздохнула. – Знаешь, графиня Аттисон много времени проводит в столице, но и в поместье нередко приезжала. Мы сидели на веранде, пили чай, и она рассказывала о своем сыне. Какой он умный, красивый, благородный… Откуда же мне было знать, что все эти разговоры бессмысленны, а его даже мое платье интересует больше, чем я сама…
Амелия с несчастным видом вновь прикусила губу. Сейчас она меньше всего напоминала веселую избалованную девчонку, какой я привыкла ее видеть. Повинуясь порыву, я сжала ей руку:
– Поверь, узнав тебя поближе, граф Аттисон может переменить свое мнение.
– Узнав меня поближе, он предпочтет радоваться, что так удачно избавился от неугодной невесты! – хмыкнула соученица, вновь обретая обычное расположение духа. – Скажи, а здесь кормят?
– И вполне прилично, – уверила я, вставая, чтобы отдать распоряжение принести в комнату ужин для Амелии.
Признаться, мы обе очень устали и потому после ужина сразу устроились в кроватях. Амелия заснула, а я все ворочалась. Тревожили мысли об Этьене, вынужденном ночевать на сеновале. Должно быть, там гуляют сквозняки, лежать неудобно и жестко, да и народу вокруг полно. Тот же Гарри наверняка храпит! Человек знатного происхождения к такому точно не привык.
В конце концов я все-таки задремала, чтобы по привычке проснуться с колокольным звоном: в соседнем селе прихожане спешили к утренней службе.
Амелия все еще сладко спала, подложив ладонь под щеку, а я решила спуститься в общий зал, где царила суета. Не заметив там знакомых лиц, вышла из здания, и ноги сами привели меня на сеновал. Этьен не обнаружился и там. Хмурый Гарри как раз чистил лошадей, когда я подошла узнать, где его хозяин.
– За ворота ушел, куда – не знаю, – буркнул кучер. – Глаза б мои его не видели! Это же надо так храпеть!!!
Подавив невольный смешок, я направилась прочь.
Стоило отдалиться от ворот «Оазиса» всего на десяток шагов, как слух начал отдыхать от беспрестанного шума – людских возгласов, лошадиного ржания, лая собак, звона посуды… Здесь было, конечно, не пустынно, но значительно тише и спокойнее.
Этьен сидел на груде сосновых бревен, накинув сюртук на плечи (неожиданно теплая погода действительно не требовала большего), и подбрасывал на ладони маленький камушек. Немного подумав, я приподняла юбки и вскарабкалась к нему. Это казалось безопасным, поскольку бревна были достаточно широкие. Села рядом. Он покосился на меня, приветливо улыбнулся и продолжил свое занятие.
– Спасибо, – сказала я, тронув его за рукав. – За то, что не выдал меня вчера.
Камешек на миг замер в руке и снова взлетел в воздух.
– Обращайся.