— Знаете, а, выходит, вы правы! — у меня вырвалось истеричное хихиканье. — Я ему никто. Всего доброго, господа.
Я коротко кивнула и, звонко стуча каблуками, направилась к выходу. Стоило вывалиться из дверей, как вокруг началось невообразимое: репортеры встрепенулись, из башни выскочили боевые маги. Незаметно я оказалась отодвинутой к колонне, но высокий рост позволял рассмотреть, что по площади Гард к парадной лестнице катился знакомый экипаж. Расчищая проход, охрана оттесняла в стороны взбудораженных репортеров. В газетах часто помещали изображения хозяина острова, на ходу попавшего в объектив магического гравирата, но я никогда не задумывалась над тем, как делались подобные гравюры.
Экипаж остановился. Открылась дверь, и Соверен спустился со ступеньки на брусчатку. Он тяжело опирался о трость, заметно хромал при каждом шаге и сохранял сдержанное молчание. Люди выкрикивали вопросы, требуя опровержений или доказательств, вообще каких-нибудь слов к наводнившим остров слухам. В дождливом сером воздухе глухо бахали вспышки гравиратов.
Я сжимала в руках сумочку, а под мышкой — газеты, словно все эти вещи помогали сохранять равновесие, и пыталась успокоить сносящий с ног клубок противоречивых чувств. Нимфы плохо справлялись с реальностью, если их вынуждали одновременно ощущать и нечеловеческое облегчение, и жгучую обиду. По одному страданию за раз — наш предел! Но собственный муж умудрился довести дочь лесного народа с ее очень сложной душевной организацией до предобморочного состояния. Паршивец!
И тут он меня заметил. Никогда не видела, чтобы каменное лицо могло окаменеть еще сильнее, если вы понимаете, o чем я тут толкую. Он что-то сдержанно бросил охранникам, и в мою сторону повернулось несколько голов. А потом Соверен Гард позволил себя совершенно недопустимую в его положении вещь. Выругался в толпе репортеров:
— Почему я повторяю второй раз?! Кретины. Уведите мою жену отсюда, пока ее не затоптали!
От шока газеты выпали под ноги, а толпа взорвалась выкриками. Как-то быстро меня скрыли от объективов, подхватили под локотки и в мгновение ока запихнули обратно в парадные двери фойе. Соверен еще оставался снаружи, а я уже в сопровождении телохранителей петляла по запутанным коридорам, даже не пытаясь запомнить дорогу, на случай пожара или быстрого побега, если с психа прикончу местного злодея.
Наконец я оказалась в лаконичных сверкающих холодной чистотой апартаментах с кожаным диваном и окном во всю стену, из которого открывался живописный вид на дождливый остров. А вокруг разливалась настороженная тишина…
Я резко развернулась на звук раскрытой двери. Опираясь на трость, без привычной легкости и грации в покои входил Соверен.
— Ты с ума сошла? — рявкнул он с порога. — Какого демона ты сбежала с Кэссла? Я заставил два острова перевернуть…
Договорить он не успел, потому что я врезалась в него и обхватила руками, крепко прижалась, не в состоянии дышать. Он напрягся всем телом, возможно, от боли, но не отстранился.
— Как они посмели тебя ранить?!
— Многие не в восторге, что Тегу управляет маг в два раза моложе любого из глав семьей-основателей, — спокойным, даже будничным тоном объяснил он. Невольно вспомнились слова Соверена, что в его жизни было много паршивых дней, и теперь я ему верила.
— В газетах писали ужасные вещи.
— Кто вообще читает газетную чушь?
— А как еще узнать в порядке ли ты, если никто ничего не говорит? — отстранилась я.
— Лэри, с утра я отправил на Кэссл Марта, но он обнаружил, что ты уже покинула остров. И ладно сбежала, ты почему при этом мялась у дверей, как бедная родственница, пока моя охрана прочесывала Тегу?
— Ты издеваешься, что ли? — поменялась я в лице. — После покушения башня похожа на неприступную крепость! Мне даже с твоим помощником не дали поговорить. И я не возмущаюсь, твои люди хорошо выполняют свои обязанности. Конечно, когда не дают устраивать покушения…
— Кто-то не поверил, что ты моя законная супруга? — перебил Соверен.
— С каких пор? — невольно вырвалось у меня.