Мы вошли в общую комнату для переодевания и от удивления замерли на пороге. Возле моего кресла на корточках сидели две нимфы и энергично переругивались. Они так увлеклись препирательствами, что не заметили нашего с Микой появления.
— Что делаете? — искренне полюбопытствовала я.
Девушки резко повернули головы. На лицах нарисовался священный ужас, словно перед ними предстал оголодавший за время небытия мертвец, только-только поднятый некромантом. Они синхронно вскочили на ноги. Одна резко прятала руки за спину, явно скрывая то, чем пытались испортить мебель.
— Вы что, ножки у стула подпиливаете? — догадалась я.
Фантазия на пакости у мстительных нимф оказалась неиссякаема! За две недели чего только не наворотили! Я находила в туфлях то битое стекло, то жгучий красный перец. Последнее, заснув ноги. Во время примерки платьев для каталога кто-то стащил из моего шкафчика всю одежду, даже чулки, и домой пришлось возвращаться в вещах Мики, естественно сидевших на высокой фигуристой нимфе, как седло на корове. Они обтягивали до невозможности, а плащ едва прикрывал колени. Учитывая, что в тот вечер обуть пришлось кое-как отмытые от перца и мокрые насквозь туфли, удовольствие оказалось ниже среднего. И пробуждало искреннее желание кого-нибудь (Тамарин) потрепать за лохмы.
Я ждала, что приспешницы Тамарин перейдут к решительным действиям и попытаются притащить в дом мод запрещенную темную магию, к примеру, вызывающую прыщи или облысение, даже не на шутку задумалась о покупке защитного амулета, но народ притих. Сворованная одежда незаметно вернулась на вешалку в общей комнате. А сегодня у девчонок снова началось обострение. Чистокровные нимфы вообще реагировали на фазы луны. Может дело шло к полнолунию и дочери лесного народца тихонечко зверели?
— Чем пилите? — полюбопытствовала я.
— Пилочкой для ногтей! — восторженно отрапортовала одна из вредительниц и, получив чувствительный тычок в бок от товарки, недовольно протянула:
— Ну, а чего?
Тут она поняла, что выдала дерзкий план недругу и обиженно засопела.
— Пилочкой для ногтей ножки стула не подпилишь, — со знанием дела подсказала я, стараясь не замечать, как за спиной давится от хохота Мика.
— Совсем? — уточнили нимфы.
— Даже пытаться не стоит, — категорично покачала я головой. — В следующий раз берите ножовку. Главное, не пораньтесь.
— А я тебе говорила! — зашипела одна другой, когда они двинулись к своим туалетным столикам.
К середине дня я полностью приготовилась к показу. Сати заплела мне волосы в сложную косу, накрасила ресницы угольной тушью, нанесла на губы блеск. Мика принесла пару вешалок с летними платьями из струящихся тканей.
— И все? — насторожилась я.
— Ага, повезло. — Белошвейка почесала затылок. — Арлис сказала, что надо показать только это.
Время подходило к назначенному сроку, и я начала влезать в наряд цвета морской волны, немедленно отразившегося в глазах. Корсаж был расшит цветами и ограненными хрустальными кристаллами, преломлявшими цвет не хуже драгоценных камней.
— Наклонись. — Мика держала в руках газовую шаль. Я послушно присела, и полностью обнаженные плечи прикрыл полупрозрачный покров. Радужки моментально окрасились голубовато-зеленым пигментом, сделав меня похожей на сирену.
К слову, между лесным и морским народами существует легкая неприязнь. На Анадари даже ходит поговорка, весьма точно отражающая суть наших отношений: «Где сирена прошла, там двум нимфам делать нечего». Конечно, взаимная нелюбовь никак не мешает наслаждаться потрясающим пением чистокровных сирен, например, на сцене Оперного театра или на стихийном выступлении на площади бродящих музыкантов, но на Саут, где проживает самая многочисленная община «морских», нимфы лишний раз не суются. Ужасно обидно! Остров знаменит шикарными пляжами с мелким белым песком.