— Прикрой меня, — произнес Дэн мягким женским голосом.
Да уж… в мастерстве иллюзий Мору было далеко до стража. У Стилла получилась превосходная иллюзия, которую не отличишь от живого человека.
И пока я ошарашенно глазела на ожившую Толье, у которой по прихоти мага появились небольшие морщинки, выдававшие возраст, Стилл толкнул дверь со словами:
— Значит, моя судьба — это чушь? — произнес напевно Дэн, вернее Лирин.
— Лири? — вырвалось у Эскобара. Но это было не восклицание человека, узревшего мертвеца. Потому как в нем не было ни капли ужаса. Скорее недоумение. Почему она именно здесь. — Ты же должна быть в башне…
Миг безмолвия, во время которого посол понял, что выдал себя с головой. И проклятие, что жгло тьмой его руку, сорвалось в полет с кончиков пальцев. Мор не успевал выставить щит. Как и Дэн. Но Стилл успел сделать другое — сырой, не оформленной в заклинание силой он сбил темную магию. Та впечаталась в стену черным пятном, которое тут же начало разрастаться, превращая в пепел и тлен все вокруг себя. Быстро переползла на паркет и начала подбираться к Толье. Но тот этого не видел. Как и Дэн, с которого слетел морок. Они оба защищались от атак Эскобара, который призвал запрещенную магию крови. Фларниец был силен. Демонски силен… И это была отнюдь не метафора. Тело темного мага начало меняться, превращаясь в темную сущность.
— Сдвоенный щит! — заорал Дэн, понимая, что поодиночке им не выстоять против того, кто продал свою душу исчадиям пекла.
Демоны. Против них и боролись стражи. Когда случались прорывы, то, бывало, эти твари вырывались в наш мир. И тогда отряд из пяти-семи опытных боевых магов направлялся на отлов и ликвидацию этих исчадий пекла.
Но сейчас матерому демону, которому хватило сил столько лет скрываться ото всех, противостояли двое: Дэн и Мор. Выпускник и первокурсник. И у них не было шансов. И даже вместе со мной…
Но я, прекрасно понимая, что умру, если вступлю в бой, не могла поступить иначе. И, кинув тревожный клич, я переступила порог кабинета и швырнула в демона атакующим заклятьем. Простым: на сложное плетение времени не было. Но максимально мощным… Призвав все ледяное пламя, что было во мне.
От удара тварь протащило до противоположной стены. Дэн с Мором ударили слаженно, не давая Эскобару, точнее, тому, что от него осталось, подняться с пола.
— Ники, слияние! — приказал Стилл.
И я, не задумываясь ни на минуту, подчинилась. Несколько шагов, что разделяли меня и Стилла, я преодолела прыжком. И положила свои ладони на его плечи, отдавая магу весь свой резерв. Без остатка.
Слияние сил редко практиковалось среди чародеев. Для него должна была быть не только полная уверенность в партнере, но и единение стихий. А еще — готовность открыть свой разум, все его закоулки. Ведь сливалась не только сила, но и разум. Воспоминания, мысли, чувства. Двое становились друг для друга открытой книгой.
Удар магии. Моя сила. Мастерство Дэна. Я чувствовала, как внутренний ледяной огонь, выжигая мои энергетически каналы, струился в Стилла. Но я понимала, что если разорву эту связь, поддамся боли, то мы все умрем.
Долг стража — защищать людей. И я сейчас защищала. Как могла. Отдавая всю себя. Без остатка. Перед закрытыми от напряжения глазами заалел кровавый рассвет. Я упрямо до крови закусила губу, молясь про себя, чтобы сил хватило, и… Раздался агонизирующий крик, от которого содрогнулись стены.
И тут же Дэн обернулся, заставляя меня разорвать связь. И я услышала:
— Мы справились…
Я открыла глаза. Кабинет превратился в руины. Рядом с окном зиял огромный провал, захвативший не только эту комнату, но и соседнюю. А прямо в книжном шкафу разверзлась дыра в мой рост, через которую были видны соседние покои и… точно такое же круглое, словно тараном пробитое отверстие… И сдается мне, этот «магический таран» прошил все здание посольства насквозь. Во всяком случае, я точно насчитала два десятка комнат, которые соединял этот авангардный сквозной проем.
На полу лежал полуобугленный конверт из плотного коричневого картона. Тот самый, шантажерский… И он был… пустой. Захотелось истерично рассеяться. Ну Мор! Провокатор! Я посмотрела на Толье. Тот, поймав мой взгляд, лишь лихо подкинул записывающий кристалл и произнес, кажется, сам до конца не веря: