И в этот момент в дверях показалась чета Стиллов. Я растерянно посмотрела вслед Мору. На выход. На удаляющуюся спину Мора…
— Как насчет того, чтобы познакомить меня с твоим отцом чуть позже? А пока предотвратить намечающийся международный конфликт?
— Ники, ты готова отговориться чем угодно, даже урегулировать политический конфликт и предотвратить переворот в стране, лишь бы не знакомиться с моими родителями, — заметил Дэн.
— Знаешь, заговоры как-то легче раскрывать. И не так нервно… — призналась я, устремляясь в ту сторону, куда ушел Мор.
— Могу сказать то же самое по поводу свадьбы: проще убить целый кагал наемников экстра-класса, чем довести тебя до алтаря.
Но, несмотря на ворчание, Дэн последовал за мной. А мне оставлось только помалкивать, потому что крыть было нечем: у стража имелся опыт сражения с ликвидатором, и он знал, о чем говорил.
Мы покинули зал, оказавшись в полутемном пустом коридоре с высоким стрельчатым потолком. Я было отчаялась, что Толье успел уйти и мы не сможем его теперь найти. Но тут послышался едва различимый звук. Настолько невнятный, что и не распознаешь, что это. Но мы, не тратя ни секунды, поспешили на него.
Дверь была неплотно прикрыта. И в узкую щель я смогла разглядеть Мора, стоявшего боком к входу, и профиль собеседника. Судя по всему, это и был Олав Эскобар. Высокий жгучий брюнет, чьи темные волосы щедро разбавила седина. Хищный взгляд черных, как провалы в бездну, глаз пугал, даже если смотреть на его обладателя сбоку, как я, через дверную щель. Но Толье не дрогнул. Когда Мор задал вопрос, в его голосе не было ни капли страха.
— Где она? — всего два слова, но сколько за ними было всего.
— О ком вы, молодой человек? — чуть насмешливо, растягивая гласные, уточнил Эскобар.
— О Лирин Толье, — твердо ответил Мор.
— Впервые слышу это имя, — тут же, нагло усмехаясь, парировал фларниец. — Вы, молодой человек, меня с кем-то явно спутали. Верно, это ваша подружка, которую вы приревновали… Ничего страшного, такое часто бывает с юношами в период полового созревания… — намекая на то, что Мор не в себе, произнес Эскобар.
— Странно, — чуть насмешливо протянул Толье. — А вот доказательства… — при этих словах Мор положил на стол, что стоял рядом с ним, плотный конверт серого картона, — говорят об обратном. — Или хотите сказать, что вам не знакомы Алстальвия, Анабэль, Милинда, Олиния… У меня есть записки, адресованные им. Записки, выведенные вашей рукой. Любая магическая экспертиза это подтвердит. А смерти девушек и подтверждать не нужно, как и то, что вы в них замешаны…
— Сопляк, — зло, явно выходя из роли благодушного иностранного посла, выдохнул Эскобар. — Сколько ты хочешь за то, чтобы я никогда больше тебя не видел и не слышал чушь, которую ты сейчас молол?
Судя по всему, Мора приняли за ушлого шантажиста. Толье не стал разочаровывать, назвав цену, от которой в других обстоятельствах я бы присвистнула. Но сейчас сдержалась. И увидела, как Эскобар спрятал руку за спину и в его ладони вспыхнуло смертельно опасное проклятие. Темное. Подобным в меня зашвырнули чуть меньше недели назад, в переулке, когда попытка покушения на мосту с треском провалилась. Только тогда нападавший использовал артефакт. Сейчас же запрещенные чары творили прямо на моих глазах, не пользуясь заготовкой.
Я хотела было закричать, предупредить Мора, но Дэн перехватил меня, остановив буквально за миг до того, как я закричала.
— Подожди, — шикнул Стилл и взглядом указал на сжатую в кулак руку Мора. В ней блеснула грань записывающего кристалла.
Вот только навряд ли две фразы, ничего не значившие, можно было бы использовать для обвинения. Эскобар ответил столь обтекаемо, что можно было подумать, он не поддался на шантаж, а лишь хочет, чтобы назойливый парень больше никогда не докучал ему. Это доказал бы любой начинающий адвокат. А у Эскобара наверняка юристы были очень опытными.
Но если ждать… на Мора нападут. А я не хотела быть свидетелем на судебном заседании в процессе по убийству наследника рода Толье. Я хотела видеть Мора живым. И по возможности здоровым и…
Я услышала почти беззвучный щелчок пальцев и, медленно повернув голову, увидела, как рядом со мной поднимается… Лирин. Точно такая же, как на гравюре из ее личного дела, которое мы обнаружили в архиве.