– А какого ж хера тогда он тут это?!
Парень угрюмо играет желваками и, похоже, продумывает варианты гарроты-маззолаты для непутёвого подчинённого.
– Ну? Что умолкли, пионеры-партизаны? Давай, курбаши, докладывай в присутствии старшины! Что за щит, зачем нужен и чего у него внутри... Как он тебя там учил?
Молчание. Напряжённое сопение и тоскливое переминание с ноги на ногу.
– Ну? Что он тебе, твой старшина, про этот жёлтый ящик говорил? А?!
Снова сопение. Мучительно вспоминает...
– Он говолил... Он говолил... – и вдруг налицо просветление, в щёлочках глаз что-то вспыхивает. – Он говолил: «не расефай эпало»!
И тут длинное-предлинное многоточие.
Потому что всё правильно. Флот – не тундра, крейсер – не чум и не юрта. Долбануло тебя током, ещё чем-нибудь куда-нибудь убило – сам виноват. Твоё эпало – единственное и неповторимое. Так что: НЕ РАСЕФАЙ.
БДИТЕЛЬНЫЙ ТЫ МОЙ!..
Вальяжной походкой, гордо неся впереди себя упругое пузо, капитан первого ранга (без пяти контр-адмирал) не спеша двигался ко входу в бункер. Кругом зеленели берёзки, весело звенели комарики, сверху припекало неожиданное камчатское солнышко. «Без пяти» только что вылез из бассейна с горячей паратунской водицей, и глазки его были полуприкрыты от почти неземного блаженства. В левой руке наотлёт, как скипетр, фуражка-энтерпрайз, правая покоится на торчащем из расстёгнутой тужурки животе. Ну Бонапарт. Здесь он действительно хозяин, поскольку речь идёт об особой территории под кодовым названием «Развилка». Защищённый командный пункт одной очень северо-восточной и весьма военной флотилии.
Место для ЗКП выбрано неспроста и с умом. Во-первых, подальше от Петропавловска, где непосредственно штаб флотилии и все штабные семьи. Во-вторых, окрестности Паратунки. Знаменитая курортная зона, известная даже за пределами. В-третьих, сама река Паратунка каждое лето кипит от кижуча и нерки. Лососятинка. С учётом вышеизложенного, каждый очередной выезд штаба на учения неизменно сопровождается не скажу чем. В перерывах между весёлым отдыхом и безнаказанной рыбалкой под прикрытием проволочного ограждения штаб флотилии изредка воюет на картах (и не только в преферанс), пытаясь затмить Нельсона, Гальдера и Жукова. В остальное же время штаб отрывается: пьёт горькую, ловит рыбу в несусветных количествах и пользует телефонисток. И не только телефонисток. Вообще, лично я более бардачного военного учреждения в жизни не видел. Воистину – рыба гниёт с головы.
Итак. Тяжёлые ворота бункера прикрывала слегка подранная маскировочная сеть, призванная давать тень на уютную курилку. Иных функций от неё ожидать глупо, поскольку супостат из своего космоса прекрасно видит весь процесс её натяжения и снятия. Да и цветом своим она не ахти как походит на окружающую растительность. Опять же: ведь не может бетонная дорожка с побелёнными бордюрами идти в никуда, в синтетические кустики? А кустики так и цветут буйной зеленью до самой зимы и лишь в начале ноября вдруг исчезают бесследно, обнажая таинственные толстые двери (спутники ж зимой не летают, ага), а в июне так же неожиданно прорастают за одну ночь, и сразу зелёные... Но – не будем спорить. В отделе маскировки лучше знают, может бетонная дорожка вести в никуда, упираясь в холмик, или нет.
Без пяти контр-адмирал остановился перед огромной, крашеной пятнами железной дверью. Дверь эта должна быть всегда закрыта, потому что кругом шастают ЦРУ и Моссад. Но это в теории. Как только увидели на горизонте широкую чёрную фигуру без фуражки, дверь спешно завинтили изнутри. Капитан первого ранга нажал чёрную кнопочку, и внутри зажурчал нежный звоночек, своим грохотом способный поднять из могилы всех покойников планеты со времен Аменхотепа IV.
Круглая ручка на двери с лязгом покрутилась, створка грузно отъехала в сторону, освобождая широкий проход, и перед капитаном первого ранга возник тщедушный матросик, материализовавшись из мрачного чрева специального фортификационного сооружения. Внешний вид матросика с головой выдавал его происхождение: потомок Чингисхана. На левом рукаве чудом держалась повязка дежурного по проходу через эти самые ворота. Матросик по всем правилам отдал честь, старательно вытянув шею, и грозным фальцетом потребовал:
– Плопуск! – далее должно было последовать слово «однако», но матросик непостижимым образом сдержался.
– Пропуск? Хе-хе, молодец! Ну-ну, – сказал довольный капитан первого ранга, шаря рукой за пазухой, – всё правильно, бдительность – наше оружие. На, сынок, смотри.
И показал стражу ворот красный коленкоровый разворот с двуглавым орлом. Сын степей (а может, тундры) ещё сильнее вытянул тоненькую шейку, силясь рассмотреть содержимое пропуска, и прохода пока что не уступал. Комары зудели, солнце светило. Капитан первого ранга нахмурился.
– Что, бдительный ты мой, плохо видно? – и сунул пропуск матросику прямо под нос.
Тот упёрся в красный прямоугольник, медленно шевеля губами, потом прищурил глаз и задумался надолго.
ebooksa