Кто-то в моей могиле

— Ребенок Джима, — она запнулась, — как странно это звучит. Как странно.

Ее рука судорожно сжимала перила, будто она боялась, что какая-то сила против воли швырнет ее в пучину.

— А кто это был? — Она снова замолчала. — Ну, мальчик или девочка?

— Не знаю.

— Как это не знаешь? Ты что же, не спросил его?

— Какой толк в подобных вопросах? Джим тоже не знает.

Она повернулась к Адаму и посмотрела на него ничего не видящими глазами, точно зрачки ее затянуло тонким слоем льда:

— Ты хочешь сказать, что он никогда не видел ребенка?

— Не видел. Эта женщина уехала из города еще до родов. С тех пор он не имел от нее известий.

— Но она же написала ему письмо после рождения ребенка.

— Между заинтересованными сторонами было заключено соглашение, по которому никакие контакты не допускались, включая переписку.

— Какой ужас! Не видеть собственного ребенка. Это бесчеловечно. Не могу поверить, чтобы Джим пошел на нарушение своих обязательств перед…

— Секундочку! — резко перебил ее Адам. — Джим ничего не нарушал. Сказать по правде, послушайся он тогда моего совета, ему вообще не пришлось бы признавать отцовство. У этой женщины целый выводок детей, чьих отцов никто никогда не видел. К тому же у нее имелся муж, хотя он в это время предположительно находился за границей. Если бы она только выдвинула обвинения против Джима — в чем я сильно сомневаюсь, нахальства бы не хватило, — ей пришлось бы очень туго, попытайся она доказать хоть что-нибудь. Но Джим, так уж случилось, тихо признал отцовство, и при мне с миссис Розарио, матерью этой женщины, было заключено финансовое соглашение. Вот и все.

— Вот и все, — повторила Дэйзи. — Ты рассуждаешь как адвокат, Адам, только с точки зрения соблюдения законов и бездоказательности случившегося. Ты ничего не сказал о справедливости.

— В данном случае, как мне кажется, справедливость восторжествовала.

— Ты называешь торжеством справедливости то, что Джим, который так мечтал стать отцом, оторван от собственной плоти и крови?

— Он сам определил условия соглашения.

— Не могу в это поверить!

— Спроси его самого.

— Мне кажется, ни один мужчина, не говоря уже о Джиме, не отказался бы от возможности хотя б один-единственный раз увидеть собственное дитя.