— Ты уже слышала об этом.
— Расскажи мне еще раз. Я с удовольствием посмеюсь. Здесь так жарко, что только смех может спасти меня.
— Меня тоже.
— Ну так что? Давай посмеемся. Нам есть над чем.
— Да. Я знаю.
— Ну, Стэн, не грусти, пожалуйста.
— Не беспокойся.
Он положил письмо обратно в конверт. Как ему хотелось, чтобы письмо это никогда не попадало ему в руки. Оно было написано давным-давно, и он ничего уже не мог изменить. Собственно, и тогда он не мог ничего сделать. Но беспокоило его то, что он даже не попытался ничего предпринять, не позвонил ей, не написал, не поехал ее повидать.
— Ну, Стэн. Твое здоровье! Как?
— Конечно, конечно. — Он выпил пиво. У него был какой-то странный кисловатый привкус, словно его несколько раз охлаждали, а затем выставляли на жару, потом снова охлаждали. Интересно, мелькнула у него в голове мысль, может быть, и он сам так же пахнет по этой причине. — Хорошая ты женщина, Мюриэл!
— Брось. — Она смущенно рассмеялась. — Ты и сам не такой уж плохой человек.
— Неужели? Я бы на твоем месте на это особенно не рассчитывал.
— Да нет. Ты шикарный мужик. Я поняла это, как только увидела тебя в самый первый раз.
— Зря ты так думаешь. Совершенно зря.
— Стэн, я тебя умоляю. Не надо.
— Просто приходит время, когда человеку пора дать оценку собственной жизни.
— Но почему это время должно наступить именно сегодня, в такое замечательное субботнее утро? Послушай, почему бы нам не сесть в автобус и не поехать в зоопарк?
— Нет, — ответил он мрачно, — если уж обезьянам приспичило посмеяться, пусть приходят и поглядят на меня здесь.
Испуг в ее глазах постепенно сменялся раздражением, рот словно поджали щипцами.
— Ты все-таки приуныл, несмотря ни на что.