Амнезия души

Лиза нахмурилась. Что-то здесь не сходилось. Терроризировавший их Мистер Икс мстил за конкретное преступление, и, судя по всему, было оно не самым страшным из совершенных ими. В противном случае он не проявлял бы милосердия и наказал бы всех четверых одинаково сурово. Существенно пострадал только Макс, остальные трое отделались легким испугом. О чем они с Глебом договорились, неизвестно. Но если бы Калинин подозревал, что старик не уймется, не стал бы сидеть сложа руки. Вечно сомневающийся и рефлексирующий, Глеб был убежден, что точка поставлена. И Лиза ему поверила.

Есть еще ряд нюансов в пользу непричастности таинственного мстителя к похищению. Во-первых, он не скрывался, находя особое удовольствие в разговорах лицом к лицу. Во-вторых, ему явно перевалило за пятьдесят, а голос похитителя звучал молодо. Это ничего не доказывает, однако наводит на определенные мысли. Голос не вызывал ассоциаций и принадлежал неизвестному. Но интонация – уверенная, не терпящая возражений – казалась Лизе смутно знакомой. Когда-то в прошлом она общалась с этим человеком. С каждой минутой это чувство усиливалось, но вместе с ним росла и растерянность. Через два часа напряженных раздумий Лиза уже не разбирала, где кончается здравый смысл и где начинается подстегиваемое паникой воображение.

В квартире было по-прежнему холодно. Лиза выбралась из постели и пришла на кухню. В холодильнике стояла запечатанная бутылка полынной водки. Она открутила крышку и сделала несколько глотков. Горькая жидкость обожгла горло, зато сразу стало теплее.

Лизин взгляд упал на любимое кресло – самое удобное место в доме. Ей нравилось устраиваться в кресле с чашкой кофе и лэптопом или предаваться раздумью, глядя на пейзаж за окном. Что бы она ни делала, ее не покидало ощущение присутствия главного человека ее жизни. Настя могла рисовать в своей комнате, бегать на детской площадке, заниматься в кружках, куда возила девочку расторопная няня. Лиза всегда знала, что дочка рядом, в безопасности. Эта мысль успокаивала ее и придавала сил.

Наверное, Лиза не являлась идеальной матерью, потому что не умела сутки напролет возиться с ребенком и перекладывала основную часть забот на плечи специально обученного персонала. Но неспособность с головой погружаться в детские сопли и испытывать от этого экстатическое удовольствие, в чем поднаторело большинство мамаш, не уменьшала Лизину любовь к дочери. Если бы понадобилось отдать за ребенка жизнь или предать друзей – она бы не колебалась. Однако сперва обязательно бы прикинула: не существует ли иного, менее драматичного варианта?

Лиза всегда с легкостью справлялась с трудными задачами, имея талант к решению головоломок. Но в последнее время количество загадок в ее жизни превысило мыслимые пределы, и безупречно работавший мозг стал давать сбои. Дело было отнюдь не в эмоциональной вовлеченности – Лиза умела отделять разум от чувств. Дело было в том, что любой, самый совершенный механизм устает от безостановочного функционирования.

Случись похищение дочери два года назад, Лиза не впала бы в ступор, потратив впустую целую ночь. Она принялась бы немедленно обрабатывать имевшуюся в распоряжении информацию. Сопоставила факты, привлекла бы полезных людей. Уже к утру она бы знала, как вычислить преступника и как действовать дальше – чтобы не навредить дочери и не подставить товарищей.

Два года назад Лизу переполняли энергия и решимость. Еще не был отдан приказ убить мужа, и незнакомое доселе раскаяние не поселилось в груди. Еще не вспыхнула болезненная страсть к доктору Джекилу и не родилась безумная идея отравить его только за то, что он не ответил ей взаимностью. Еще не было унизительного плена и безысходного, иссушающего душу отчаяния. Не было странных мстителей, грозивших расплатой за старые грехи.

За два года на Лизины плечи обрушилось столько испытаний, словно кто-то наслал на нее проклятье. Будь она суеверной, уже давно бы сходила в церковь, свечку поставила или обратилась бы к ведуньям, облапошивающим честной народ.

Лиза отхлебнула водки и поставила бутылку обратно в холодильник. Напиваться сейчас нельзя. Нужно думать, и думать быстро.

Она подошла к окну. Внизу во дворе стоял автомобиль телохранителей. Ребята заступили на вахту.

Яркая вспышка сверкнула перед глазами. Лиза закрыла ладонью рот, сдерживая отчаянный крик. Если бы вчера она не дала охранникам выходной, то сегодня Настя была бы дома, под крылышком матери. Когда Вера гуляла с ребенком, или Артем, или Михаил находились поблизости. Обычно один телохранитель дежурил во дворе, а второй – на лестничной клетке. Тот, кто похитил Настю, знал, что вчера охрану отпустили.

Где-то на подкорке забилась слабая, не оформившаяся мысль. Она несла в себе необычайно ценную информацию, но какую именно – уловить не удавалось. Смутная догадка вертелась на кончике языка; Лиза кусала губы, пытаясь вычленить хотя бы одно слово, один намек, способный вытащить в реальную плоскость то, что засело на интуитивном уровне.

Ведь было же что-то. Какая-то нестыковка. Нечто очевидное. Разрозненные частицы, едва заметные по отдельности, но вместе создающие предельно ясную картину.

Гробовую тишину квартиры сотряс оглушающий звонок телефона. Сердце бухнуло и остановилось. Лиза подняла трубку:

– Алло.

– Елизавета Матвеевна, здравствуйте. Я места себе не нахожу. Есть ли новости? – Плаксивый женский голос резанул ухо.

– Нет, Вера, новостей нет, – раздраженно выдохнула Лиза, ощущая, как поднимается внутри удушливая агрессия против этой нескладной тупой размазни, не уберегшей маленького ребенка.

– Хотите, я приеду? Наверное, я должна дать показания полиции? Я дома. Если я сейчас выйду, то у вас буду через час.

– Вера, ехать никуда не нужно. Сиди дома и не высовывайся. Я свяжусь с тобой, когда ты понадобишься! – ядовито выплюнула Лиза и поспешила отключиться, чтобы не наговорить лишнего.