Площадь Овингтон Сквер – это одно из любимейших его мест. Именно там он познакомился с Мари, которая, так и не дождавшись его, вышла замуж за какого-то хлипкого адвоката и укатила с ним в Америку. По прошествии нескольких лет трудно было поверить, что он очень переживал расставание с любимой девушкой. Впрочем, как трудно было поверить и в существование самой Мари, хотя было время, когда они не могли насытиться близостью. А свои свидания нередко назначали именно в этом сквере.
Интересно, предложение встретиться на Овингтон Сквер является случайностью, или этот бесшабашный старик еще раз хотел подчеркнуть, что знает о нем куда больше, чем говорит?
– Хорошо. Я подойду.
– Да, еще вот что хотел вам сказать… Больше никогда не пейте эти американские виски, они невероятно отвратительны. Я бы вам посоветовал шотландские. И приобретите, наконец, телефон. Не все же время мне звать администратора.
Джонатан Смит невольно повертел головой, рассчитывая увидеть собеседника. Но его взгляд утыкался в равнодушные лица, так же, как и он, сидевшие за рюмкой виски. Некоторые из них, видно старые знакомые, вели неспешный разговор, другие в глубокой задумчивости пускали струйки дыма кверху. Ровным счетом никого, кто проявлял бы к нему неподдельный интерес. Правда, ему улыбнулась смазливая брюнетка, сидевшая за соседним столом, но она как бы не в счет.
– Послушайте, как вы…
Раздраженную тираду прервали отрывистые телефонные гудки. Диалог был закончен. Джонатан вернул телефон подскочившему администратору, без аппетита доел заказанный бекон. Некоторое время он сидел неподвижно, размышляя над предложением, а затем, бросив на стол деньги, направился к выходу.
Нужно было как-то осмыслить состоявшуюся беседу.
Ровно в шесть часов вечера Джонатан Смит пришел в сквер и уверенной походкой направился к ресторанчику, утопавшему среди тропической зелени. Оставалось странным, каким это образом столь широколиственные растения переживают зиму. Наверняка хозяин заведения знает какой-то особенный секрет.
В заведении народу было немного: всего лишь четверо представительно одетых стариков, сидевших на удобных местах у окон. Отсюда, оставаясь незамеченными, можно было наблюдать за всем тем, что происходит вокруг. Все старики, по большому счету, наблюдатели. Жизнь прожита, самые значительные события состоялись, и оставалось едва ли не единственное развлечение – уперевшись взглядом в окно, наблюдать за тем, как бурно проходит жизнь молодых.
Старики были разные, совершенно не похожие один на другого. Кто же из них его недавний собеседник? Может, тот, что сидит с правой стороны от входа? Он был невероятно суховат и неторопливо попивал пиво из высокого тонкого бокала. Другой, расположившись напротив входа, был моложав, в клетчатом вызывающем костюме, он что-то без конца говорил миловидной официантке. Третий, сидевший у входа, низкорослый карапуз с большим животом, сладко щурился после каждого глотка и поглядывал на соседей. Четвертый старикан, аккуратный и торжественный, как парадный гусарский мундир, расположился подле стойки и небольшими глотками цедил из чашечки кофе. Пожалуй, его неизвестный собеседник должен был выглядеть именно так. Этот старик был рожден для победы. Даже сейчас он напоминал полководца на покое, который был непрочь поделиться с подрастающим поколением своим немалым жизненным опытом.
Джонатан сделал два шага в его сторону, как вдруг услышал за спиной знакомый голос с хрипотцой:
– Мистер Смит, куда же вы?
Обернувшись, он увидел невыразительного старика, которого поначалу принял за служащего ресторана. Тощий, худой, немного сгорбленный, от телефонного величия оставался только голос. На лице Джонатана промелькнуло разочарование, не ускользнувшее от внимательного собеседника.
– Это я вам звонил. Вижу, вы разочарованы…
– Как вам сказать… Я вас представлял несколько иначе.
– Не удивлен. Первое впечатление самое сильное, но не всегда самое верное.
– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – Джонатан уже начинал сожалеть о потраченном времени (и надо же было купиться на такое!). Старик, похоже, относился к разряду невероятных шутников, что отрывают от дела занятых людей. – Знаете, на сегодняшний день у меня были совершенно другие планы. Хотелось бы как-то покороче…
Старик смотрел так, словно читал его мысли. Возможно, что так оно и было.
– Молодость, – понимающе качнул он головой, – всегда снисходительна к старости. Ей кажется, что она все знает, все предвидит, но в действительности она не видит дальше своего носа. Нужно прожить всю жизнь, чтобы осознать очевидное. Ну что ж, если вы спешите, тогда давайте сразу перейдем к делу. Только сначала у меня к вам будет один вопрос… Вы поддерживаете отношения с вашими бывшими сослуживцами?