Когда же позвал его на новое дело, а Леваков отказался с ним пойти, авторитет заявил ему, что он еще крепко пожалеет об этом. Вот почему Инна думала, что это именно Гугенот убил ее брата. Так она и заявила полиции, когда ее допрашивали. Кстати, у Левакова была старая «Волга», ГАЗ‑21, еще с оленем на капоте. От отца осталась. Василий ее восстановил и иногда ездил на ней. В день смерти он тоже поехал на ней и пропал вместе с «Волгой». Полиция ее пока не нашла, но я знаю, где она…
Я поднял вверх палец, призывая Володьку молчать и не задавать мне пока никаких вопросов. Он мой жест понял и вопроса касательно машины не задал…
– Так вот, – продолжил я свой рассказ. – Инна последний раз видела брата в тот злополучный вторник. Когда он пришел с работы, прошло какое-то время, и ему позвонили. Звонила девушка. Как я выяснил, ее звали Наташа Челнокова, и она работала в той же риелторской компании ведущим специалистом. Не могу утверждать точно, что она была девушкой Левакова, но они встречались и, похоже, имели друг к другу обоюдную симпатию. Содержания разговора Инна Левакова, естественно, не знает, но по всему было видно, что девушка эта куда-то вызывает Василия. Тот после телефонного разговора собрался и поехал. После этого Инна своего брата больше не видела… Да, она еще сказала, что поначалу Леваков обрадовался звонку, а потом сделался задумчивым и мрачным. Мне кажется, он в тот момент уже подозревал, что звонок этот не простой, поскольку в тот день, как я предполагаю, Василий Леваков имел некий разговор со своим шефом Геннадием Викторовичем Ионенко, исполнительным директором компании, у которого он служит водителем. И разговор этот был неприятен и даже опасен для Ионенко и еще для владельцев‑учредителей компании «Бечет», генерального директора Колупаева и председателя совета директоров Дунаева…
– Но Леваков все же поехал, – не выдержал Володька.
– Да, поехал. И там, куда его вызвали, а вызвали его в сдаваемый в аренду особняк на улице Верхней Красносельской, эти трое: Ионенко, Дунаев и Колупаев, его и избили до смерти, предварительно отослав Челнокову домой. А потом убили и саму Челнокову, в Чебоксарах, куда она приехала к матери погостить…
– Ты говоришь это так, словно у тебя есть всему этому неопровержимые доказательства, – заметил Коробов.
– Доказательства есть, – ответил я. – В смысле, улики. Только улики все косвенные. Кстати, есть и мотив.
– Какой?
– Леваков стал опасен этой троице, поскольку собирался пойти в полицию и рассказать о сокрытом ими преступлении.
– Откуда ты знаешь, что он собирался пойти в полицию? – спросил Володька и добавил не без сарказма: – Он сам тебе об этом поведал, когда ты нашел его в овражке Лесопильщикова пустыря?
– Нет.
– Что, Ионенко раскололся?
– Тоже нет.
– Тогда с какой стати ты заявляешь, что Василия Левакова убили трое руководящих и уважаемых работников крупной риелторской компании? – напустил на себя возмущение майор юстиции Коробов. – Да еще заявляешь, что они, до кучи, порешили и его подружку в другом городе, чтобы не болтала лишнего, наняв, надо полагать, местного киллера?
– Я так думаю, – ответил я, нисколько не сомневаясь.
– Думает он! – Кажется, Коробов уже не притворялся возмущенным. – Да это почти ничего! Да нет, это ничего без всяких «почти»…
– Ну, я бы так не сказал…
– А это не важно, что бы ты сказал, а что – нет, – не дал мне договорить старший следователь Главного следственного управления Коробов. – Важно лишь одно: прямых улик в том, что Левакова и Челнокову убили господа Ионенко, Дунаев и Колупаев, у тебя нет никаких…
– Зато у меня имеются прямые улики на эту троицу в том, что они сознательно скрыли совершенное преступление, – заявил я. – Непредумышленное убийство…
– Что? – недоверчиво спросил Володька.