– Да говорю же, все объясняется довольно просто, – повторил я.
– Слушаю, слушаю вас, – с нескрываемой насмешкой произнес капитан полиции.
– Ну, во‑первых, – начал я, – вы не такая уж и несусветная даль. Всего-то в ста десяти километрах от московской кольцевой дороги…
– А во‑вторых? – заторопил меня капитан.
– А во‑вторых, у вас разрешена охота на кабанов, а у нас – нет.
– Вас, стало быть, интересовала охота на кабанов? – криво усмехнулся капитан полиции.
– Именно, – подтвердил я. – Как на них, кабанов то есть, охотятся, то бишь скрадывают, с каким оружием на них ходят; где эти кабаны обитают, где жируют, где спят…
– И зачем это вам? – искренне удивился капитан.
– Как зачем? – сделал я недоуменное лицо. – Чтобы снять все это и показать в эфире. Какая разница, какой лес мы будем показывать, московский или калужский. Принципы-то охоты на кабанов и там, и тут – одни… Кабан, он и в Африке кабан! Верно ведь, Иван Николаевич? – с надеждой посмотрел я на егеря.
– Верно, – поддакнул мне Семенов.
– Хорошо, – не собирался отставать от меня полицейский. – Тогда ответьте мне, господин корреспондент, откуда вы знали, где закопан труп? Вы что, здесь уже бывали?
– Нет, не бывал, – сказал я. – Мы приехали сюда впервые.
– Тогда откуда вы знали, что здесь закопан труп? – жег меня взглядом полицейский.
– Я не знал, – быстро ответил я.
– Не знали?
– Ей-богу, не знал, – повторил я.
– Но ведь это вы нашли его?
– Да, – обрадовался я. – Это я его нашел. Именно нашел…
– Шел, шел и нашел? Как гриб, стало быть, какой-то, – с большой ехидцей проговорил капитан. – Мы этого пропавшего охотника с собаками искали несколько дней, а ты вот так просто шел, шел и нашел?
– Ну да, примерно так.