– Ничего не выйдет, если мы будем действовать по-прежнему. Ключом может служить любая книга мира или одно-единственное слово, повторяемое вновь и вновь. Нас, Ватсон, водят, как быков за кольцо в носу. Наша ошибка в том, что мы начинаем с начала, а надо бы – с конца.
– Но как можно начать с конца? Ведь прежде, чем приступить к расшифровке, мы должны получить ключ!
Холмс покачал головой:
– Его нам не найти. На это неприятель и рассчитывает. Чтобы раскодировать сообщение наугад, нам потребуется отрезок времени, примерно равный нынешнему возрасту вселенной. Нужно бросить попытки подобрать ключ и постараться хотя бы частично угадать содержание послания. Тогда, действуя в обратном порядке, мы, вероятно, сможем восстановить код либо получить его фрагмент. А затем будем продолжать расшифровку. Даже при отсутствии ключа, мой дорогой Ватсон, реально определить некоторые слова. Тогда часть кода окажется в наших руках.
– И что же это за слова? – поинтересовался я, решив не возражать за неимением более удачного плана.
– Принимая во внимание недавние события, нетрудно догадаться, что в шифрограмме непременно должно присутствовать имя собственное – «Дредноут». Пускай меня застрелят, если какие-нибудь четырнадцать букв ему не соответствуют. Ведь именно этот класс кораблей так интересует наших противников.
– Да, но в слове «Дредноут» только восемь букв, – осторожно заметил я.
– Хорошо. Тогда вспомним о любви тевтонцев к исчерпывающим формулировкам. «Линкор „Дредноут“» – вот вам и четырнадцать.
Холмс собрал шифрограммы и приготовился к работе. Судя по всему, она должна была растянуться на всю ночь. Когда пробило два часа, мы все еще трудились над одним из недавно перехваченных сообщений. Четырнадцатибуквенная строка казалась совершенно бессмысленной:
– Попробуем снова, – терпеливо проговорил Холмс. – Допустим, эти четырнадцать литер означают «линкор „Дредноут“». Тогда каков ключ?
Мой друг приступил к обратному кодированию. Это был кропотливый труд. Таким образом мы уже проверили сотни подобных буквосочетаний, но ничего не добились. И вот настала очередь этой шифрограммы. Спустя две минуты мы изумленно воззрились на результат. Полученная фраза оказалась одновременно и ключом к посланию, и самим посланием: «Увы, мистер Холмс!»
Я был так ошеломлен, будто меня внезапно ударили в грудь. В мозгу, измученном ночным бдением, мелькнуло: может, далекий и невидимый враг запросто читает наши мысли? Мы с Холмсом молча поднялись из-за стола и уселись в кресла. Мое отчаяние нарастало.
– Конец, – горестно сказал я. – Но откуда, черт возьми, они о вас пронюхали?
Холмс вытряхнул содержимое трубки в камин, снова ее набил и зажег. Несколько секунд он сидел безмолвно. Затем повернулся ко мне.
– Думаю, они не могут ничего знать. Следовательно, и не знают. Если не ошибаюсь, это был выстрел наудачу, один шанс из тысячи. Чувствуется тяжеловесное немецкое остроумие. Вы ведь помните о том, что некоторые мои приключения стали широко известны публике благодаря вашему таланту. Вы, как никто, умеете описывать события в романтическом духе. Шпион вполне мог прочитать ваши рассказы. Эти слова принадлежат покойному профессору Мориарти и успели стать расхожим выражением. А посему давайте считать, что наши противники просто шутят между собой.
– Разве у нас есть на это основания?
Холмс казался на удивление невозмутимым.
– Как видите, это сообщение не последнее. Если бы шпион подозревал, что на его след напали, он замолчал бы. Кроме того, когда наши высокопоставленные друзья посещали нас, я время от времени поглядывал на улицу и не заметил за ними слежки. Но рано или поздно о поездках сэра Джона и лорда Эшера на Бейкер-стрит узнают. Следует принять дополнительные меры предосторожности.
Доводы Холмса не умерили моего беспокойства. На следующий день брат Майкрофт приготовил для нас отдельный кабинет в клубе «Диоген». Чтобы избавиться от возможных преследователей, мы сели в двухпенсовый омнибус, вышли на Оксфордской площади и дождались очередного экипажа, при посадке пропустив вперед ожидавших его пассажиров. Соглядатаю пришлось бы повторить наши действия, и он не остался бы незамеченным.