Ректор поднял брови:
– Неужели, мистер Холмс? Спустя две с половиной тысячи лет вы называете точную дату, хотя большинству ученых даже месяц известен весьма приблизительно.
– Все очень просто, профессор. Климатические и погодные условия – это область, в которой сыщик обязан хорошо разбираться. Если учесть, что в Средиземноморье формирование зерна у злаковых культур происходит с двадцатого мая по десятое июня, то вряд ли колосья могли подняться раньше конца весны. Поскольку о жатве речи не было, первая июньская неделя еще не истекла. В этом мои подсчеты, конечно, имеют погрешность, но если принять во внимание приливы и отливы, к которым приурочивали отправление кораблей и высадку на берег, то первое июня оказывается наиболее вероятной датой.
– Боже мой! – добродушно воскликнул Стрэкен-Дэвидсон. – Не думал я, что Фукидид может стать предметом исследования криминалистов. Раз так, нам с вами, лорд Ротон и мистер Сэмпсон, лучше отложить наши штудии. Буду рад принять вас через неделю в этот же час. Надеюсь, что к назначенному сроку вы твердо уясните для себя содержание первых пяти глав. Доброго вам дня.
Молодые люди удалились, почтительно раскланявшись со мной и моим другом.
– Дорогой мистер Холмс! – проговорил ректор, закрывая дверь и пожимая нам руки. – Я счастлив возобновить знакомство с вами, но, признаться, не понимаю, зачем вам, детективу, понадобилось линейное письмо Б. Минутку, я поставлю чайник.
– Сведения о минойской письменности нужны мне для расследования одного дела, профессор. Строго конфиденциального, разумеется.
– Да-да, конечно. Думаю, иначе не потребовалась бы моя помощь.
– Насколько мне известно, вы коллекционируете древние монеты и перстни-печатки.
Стрэкен-Дэвидсон обернулся к нам, не выпуская из рук чайника, и его лицо расплылось в широкой улыбке.
– Вероятно, вы слышали о моих зимних экспедициях на Ближний Восток. Студенты прозвали меня «нумизматом в дахаби» (это египетская лодка). У меня действительно есть собрание монет и несколько печаток. Их, знаете ли, до сих пор можно приобрести на рынках Каира или в западной части Крита, если повезет.
– А приходилось ли вам иметь дело с линейным письмом Б?
– Я с большим интересом слежу за работой сэра Артура Эванса. В его труде «Scripta Minoa» опубликовано немало текстов. Но к сожалению, он сейчас на Крите, и вам вряд ли удастся получить его консультацию.
Холмс кивнул:
– Разрешите задать простой вопрос, профессор: может ли линейное письмо Б служить основой для кода? Прошу вас отнестись к этому со всей серьезностью.
Кустистые брови ректора снова приподнялись.
– Ну разумеется! Линейное письмо и есть код, мистер Холмс! И ничто другое! Причем код столь уникальный, что никому не посчастливилось его толком расшифровать. Прочитано лишь несколько небольших фрагментов, а в остальном приходится довольствоваться догадками. Ученые той школы, к которой принадлежу, с вашего позволения, и я, предполагают, что эти символы фиксируют раннюю форму древнегреческого языка. Отсюда и попытки восстановить транскрипцию текстов. Но львиная доля работы – впереди.
– Древние надписи на табличках пусть ждут своего часа, нам важно другое: может ли линейное письмо Б использоваться для создания современного кода, применяемого в армии или во флоте?
Историк молча протянул нам чашки.
– Во многих из найденных текстов говорится о Кносском дворце, прежде всего об оружейных складах и о кораблях. Однако рисовать пиктограммы от руки – очень трудоемкое занятие, а напечатать их нельзя, поскольку ни один шрифт для такого не пригоден.
ebooksa