Оказавшись перед потребностью заканчивать войну, и понимая, что заканчивать ее победой невозможно – он начал действовать так, как действовал всегда в таких ситуациях – договариваться. Подал сигнал «я свой», сигнал услышали. Путин – готов был договариваться и условия выдвигал, в общем-то, приемлемые. Ему самому – тоже надо было наводить в стране порядок. Он не хотел каждый свой шаг согласовывать с олигархами – в конце концов, он президент или нет? И он не хотел зависеть от толпы.
В своей политике – он сознательно старался не принимать стратегических решений – чем грешил крестный его дочерей, третий президент Украины. Но так получилось, что принимая одно за другим решения тактические, он принял решение стратегическое. И решение это было – быть вместе с Россией.
Не получалось по-другому потому что.
Жестокие и непреклонные законы экономики – Россия нуждалась в украинской продукции, например, в вертолетных, в судовых турбинах, в военной электронике – а Украина нуждалась в российской продукции. А больше – в украинской продукции не нуждался никто. Нет, они, конечно продавали – зерно, уголь, сталь. Но в сложной, уникальной украинской продукции, продукции, ценам килограмма которой подчас дороже килограмма золота – нуждалась только Россия. И – хоть как.
Только Россия могла реально решить проблему сепаратизма. И никто другой. И никак иначе. Запад – мог вводить санкции, что-то требовать, давить. Но только Россия реально присутствовала в конфликтной зоне и могла реально модерировать ситуацию. Запад – мог воздействовать только словами. Россия – делами.
Только Россия могла давать работу обнищавшему, оголодавшему украинскому населению. Запад – мог сколько угодно хлопать по плечу и говорить о демократии – но работы для украинцев у него не было. Денег для Украины – тоже. Напуганная и обозленная беженцами Европа – не готова была принимать на себя ответственность еще и за сорокамиллионную Украину. А если Россия закроет границы и выдворит всех украинских гастарбайтеров – произойдет социальный взрыв. К этому все и шло – после оставившей страну без тепла блокаде ОРДЛО, санкций по банковскому сектору и очередного повышения тарифов ЖКХ.
Наконец, только Россия могла понять его и посодействовать в режиме укрепления личной власти. Запад – этого сделать не хотел и не мог, он всегда выстраивал систему сдержек и противовесов. По-русски это называлось «ни туда, ни сюда».
Просто русские требовали немногого. Первое что они требовали: определиться, кто главный, кто отвечает за страну, с кем договариваться, кто отдает приказы. С 2004 года, с того момента как сняли Кучму – Украина не могла дать ответа на этот вопрос. Шла жестокая политическая борьба, создавались и разрушались коалиции. Русские не хотели играть с несколькими игроками, договариваться – они требовали определиться, что украинский политикум уже не мог сделать по определению. В какой то момент, главной сама себя объявила Антонина Иващенко, подписала газовый договор – но за это против нее ополчились все, и она попала в тюрьму. Тем не менее, в две тысячи десятом русские тайно поддержали именно ее – и были весьма разочарованы, что она проиграла. Новый президент попытался играть на двух досках сразу – но и Россия и Европа требовала определенности. Итогом – стала кровь
Но он все равно – решил попробовать.
Принципиальным отличием этой ситуации от той, что была десять лет назад, пять лет назад, два года назад – было то, что русские прозрели. Они вдруг поняли, что у них на западной, почти никак неприкрытой границе – находится чужое, пугающее беспредельностью и непредсказуемостью государство. Что с ним надо работать, направлять туда дипломатов, разведчиков, может и спецназ. И вот это внезапное внимание со стороны византийской, искушенной в интригах тысячелетней Империи – давало ему шанс. Потому что для русских он был приемлемой кандидатурой – в силу того, что другие еще хуже. И русские – готовы были вкладываться в то, чтобы он не просто оставался у власти – но утвердился в ней. И стал, наконец, тем, кто говорит от имени Украины и отвечает за нее.
Он тоже этого хотел. Он смертельно устал балансировать, искать союзов, договариваться – с Радой, с олигархами, с Европой, с США. Он хотел довести попавший ему в руки институт президентства Украины до простого и логического определения: президент – это ГЛАВА ГОСУДАРСТВА. Настоящий, без оговорок. И все делают, так как он говорит. Вот и всё.
Но это было просто в России. В Украине – намного сложнее. В Украине, где два украинца – там три гетьмана.
Но он старался. По своему наитию, пользуясь советами своих советников и тех, что прислала Россия – шаг за шагом он шел к этому.
Сначала – ему удалось ввести в рамки добровольческое и волонтерское движение. Добровольцы уже не могли открывать огонь, когда хотели, часть волонтеров удалось прикормить, часть – дискредитировать.
Потом – ему удалось дискредитировать ставленников Майдана, и прежде всего премьер-министра по прозвищу «Йо…ый кролик». Если на предыдущих парламентских выборах его партия, позиционировавшая себя как «партия Майдана» едва не опередила его собственную, президентскую – то на внеочередных она даже не преодолела проходной барьер. А премьер – даже не избрался в Раду, зато он возглавлял антирейтинг украинских политиков – уровень доверия населения лично к нему был равен нулю.
Потом – ему удалось подчинить себе и усилить СБУ и МВД. Теперь они снова были – надежной опорой верховной власти в стране.
Потом…
Потом – он просто не понял, что произошло. Просто он сидел на стуле – а вдруг оказался на полу. Видно ничего не было из-за пыли и дыма – а потом что-то упало на него…
– Швыдко! Швыдко!
– Пан президент!