— А я-то как рад, — засмеялся Андрей. — Это не ваши люди несколько часов назад пытались меня прикончить на Хайгейтском кладбище?
— Нет, не наши… — растерялась Нора. — Во всяком случае, мне об этом ничего не известно… Что ты делал на Хайгейтском кладбище?
— Местечко подбирал, — хмыкнул он. — Для себя — не для врагов. Врагов мы закопаем в яме со свиным навозом. Итак, Нора, опять будешь ломаться?
— Человек с интересующими тебя приметами сошел вчера утром на железнодорожном вокзале Эдинбурга. Его зафиксировали камеры на выходе с перрона, а потом на автобусной станции. Работник, продающий билеты, его вспомнил. У парня была небольшая сумка, он выглядел нервным, торопился. Диссонанс между внешностью и поведением — понимаешь? Он бросается в глаза. Он взял билет на автобус до Лох-Аллен…
— Что такое Лох-Аллен?
— Ты перебиваешь, не даешь закончить. Это маленький городок на побережье Северного моря. Между заливом Мори-Ферт и Фрейзерборо. От Эдинбурга по прямой 150 километров. Местность в основном необитаемая, но с точки зрения транспортной доступности весьма удобная. Там много островов рядом с берегом, есть и обитаемые острова. Море часто штормит. В Лох-Аллен молодой человек сошел с автобуса — видеокамера его засекла. Дальше следы теряются — в той местности у нас никого нет. Это маленький городок… На транзитную пересадку не похоже, дальше ехать — некуда.
— Спасибо, Нора.
— И еще… — она замялась, — это уже от меня лично. В Эдинбурге на платной парковке с западной стороны вокзала можете взять машину. Это «Форд Эксплорер» 2011 года, цвет серый, номера 014BEN, машина открыта, страховка и ключи в машине. О бензине позаботишься сам. Эту машину я одолжила у своих знакомых…
«И там, конечно, нет ни «жучков», ни встроенных шпионов-навигаторов», — мысленно усмехнулся Андрей.
— Я тебе очень признателен, Нора.
— Надеюсь, машину ты там не разобьешь…
— Хорошо, Нора, благодарю за сотрудничество.
— И запомни, Корнилов, это все в порядке исключения, — голос девушки зазвенел, но стальных ноток в нем явно не хватало. — Наши с тобой отношения с моей стороны были ошибкой, за которую я уже понесла наказание, а с твоей — очень некрасивой и злонамеренной провокацией. Между нами ничего не может быть. Ты — достойное отражение хищной и коварной политики своего государства. То, что вы наделали в Сирии — я имею в виду памятную химическую атаку против мирных жителей, — это чудовищное преступление, за которое не может быть прощения. С одной стороны, вы вроде боретесь с террористами, а с другой — допускаете такое, что террористы лопаются от зависти…
— И сотни мирных жителей Мосула, которых вы насмерть разбомбили, с этим, конечно, согласятся, — вкрадчиво парировал Андрей. — Ты права, Нора, мы боремся с террористами, а кое-кто задумчиво на это смотрит и ждет не дождется, когда же мы допустим ошибку. Кадры с химатакой и пеной изо рта были постановочными — это в принципе уже доказано. Ну, хотелось вашему новому президенту, которого отвергает и Конгресс, и население, предстать эдаким своим парнем, найти повод для удара по Сирии, с которым вы, кстати, тоже крупно облажались… Ты же неглупая девушка, все понимаешь.
— Нет, это ваши кадры были постановочными, — выплюнула Нора, — где вы доказываете, что подлинные кадры были постановочными. Ты неисправим, Корнилов, — и Нора швырнула трубку.
— Эх, из вас бы вышла идеальная пара, — мечтательно вздохнул Полянский. — С этой дамочкой так прикольно спорить, да?
— Мудрая женщина, — уважительно сказал Веприн.
— Мудреная, блин, — Андрей фыркнул и отвернулся к окну.
Мощный внедорожник послушно бежал по ровной дороге мимо необычайных красот. Живописная Шотландия растекалась под хмурым небом. Иногда пробивалось солнце, но тучи не давали ему разгуляться — вновь наваливалась хмарь. Андрей заранее предупредил: по делу лучше не болтать. Не факт, но в машине может стоять подслушивающая аппаратура. В основном молчали, с интересом смотрели по сторонам. Смолич получил строгое указание: правила движения не нарушать — даже если очень хочется, и к тому складываются все предпосылки. Посты дорожной полиции периодически встречались. Встреча с полицией в планы не входила. Британские паспорта участников «вечеринки» могли бы выдержать лишь беглую проверку. Андрею же снова пришлось извлечь документы на имя Иоганна Шульца — гражданина Аргентины германского происхождения. Нареканий они не вызывали, но могли быть засвечены еще в марте. Использовать их стоило лишь в гостиницах и в крайнем случае — для предъявления самым настырным офицерам полиции. Пейзажи за окном захватывали дух. Крупных городов в этой части Шотландии не было. Иногда проезжали через небольшие населенные пункты — мелькали серые низкорослые дома с белыми наличниками и оконными переплетами, декоративные башенки, скромные пресвитерианские церкви. Поднимались величавые холмы, в седловину между ними устремлялась дорога. Хвойные леса карабкались по возвышенностям. Распахивались изумрудные холмистые долины. Пробежал путепровод — вылитая копия римского акведука. Прорисовался в сером воздухе выросший прямо из скалы замок. Вблизи деревень паслись пушистые овечки, а однажды Полянский взорвался хохотом, тыча пальцем в забавных пони в вязаных свитерах — они невозмутимо щипали траву на пригорке. Пробегали причудливые скалы с колоннами из базальта. За небольшой жемчужной долиной сверкал красочный водопад — он падал с обрыва, формируя извилистую речушку. Проехали старый каменный мост, по которому плелся древний маневровый локомотив.
Долгое время дорога петляла вдоль покатых спусков. Гигантские булыжники, заросшие мелким пушистым мхом, теснились вдоль обочин. Полянский с открытым ртом провожал глазами красивое озеро с извилистыми берегами, вольготно раскинувшееся среди скал.