— Может, засада. Все в порядке, я не вчера родился. До встречи.
Глава седьмая
Он степенно прогуливался по аллеям кладбища Хайгейт, испытывая смешанные чувства. На северный Лондон опускалась мгла. Временами прорывался дождь, мелкие капли стучали по выщербленным плитам и надгробным памятникам. Он уже полчаса бродил с праздным видом по древнему некрополю. Все чувства обострились. В восточную часть знаменитого лондонского погоста, овеянного мрачной славой — элемента «магической семерки» лондонских кладбищ, — вход был свободный. Время посещения, в связи с началом лета, продлили до восьми вечера. Ровно в восемь ворота кладбища закрывались, выставлялась охрана. В западную часть пускали только экскурсии — в дневное время. Там давно уже никого не хоронили, территория заросла лесом. Но и в действующей восточной части хватало глуховатых мест — с аллеи просматривались овраги позади могильных плит и памятников, глухие дебри кустарников.
Он гулял по «окультуренным» аллеям, глазел на могилы «простых» и «великих». Знаменитое Хайгейтское кладбище производило мрачноватое впечатление (хотя и не Диснейленд). Люди здесь ходили тихо, говорили вполголоса. Уже опускались сумерки, но посетителей пока хватало. Андрей держался публики, старался не уходить в сторону. Он ушел с центральной аллеи, медленно двигался по усыпанной щебнем дорожке. Навстречу шла компания молодежи, приглушенно посмеивалась. Они прошли, показалась скамейка, на ней сидела под огромным зонтом пожилая пара. Дождь прекратился, но зонт на всякий случай не убирали. Из серых сумерек выплывали каменные обелиски, затейливые надгробные изваяния. Остались в стороне нарядные георгианские домики, склепы, похожие на жилые дома. Над могилами вставали каменные ангелы, высились кресты всевозможных конфигураций — и тех, и других здесь было множество. В стороне от аллей разрастался настоящий лес. Между могилами стояли рослые деревья, замшелые склепы обвивали побеги плюща. Многие кресты перекосились, памятники покорежились. Далеко не за всеми могилами здесь ухаживали. Он спохватился, повернул обратно — аллея уводила в какие-то первозданные дебри. Несколько минут он посидел на каменной лавке, прислушиваясь к чувствам. Мимо ходили люди, приглушенно разговаривали. Он поднялся, свернул на параллельную аллею. Снова высились готические статуи ангелов, большие каменные кресты в средневековом стиле. Причудливые тени скользили в листве. Угрожающе взирал с постамента каменный гриф — довольно крупная особь. Шорохи — словно за кустами крались дикие животные. Он читал, что на этом кладбище похоронены Фарадей, Карл Маркс, семья Чарльза Диккенса (сам почему-то предпочел Вестминстерское аббатство). Здесь находилась пустая могила Голсуорси — прах писателя развеяли над морем. На Хайгейтском кладбище покоился с миром знаменитый преступник Адам Уорс — прототип профессора Мориарти. На Хайгейте захоронены писатель Дуглас Адамс, художник Генри Мур, известные лорды, сэры, пэры и даже бывший сотрудник ФСБ Литвиненко, продавший родную страну, получивший британское гражданство и благополучно отравившийся полонием. С кладбищем связаны многочисленные «байки из склепов», легенды о вампирах, которые ночами просыпаются, вылезают из могил, бродят между деревьями, подыскивая себе жертв, пугают сторожей и убивают зазевавшихся лисиц, трупы которых периодически находят…
Мистические истории неустанно подогревались, то и дело возникали свежие «свидетельства» встреч с вампирами или призраками. Несколько раз не вполне адекватные энтузиасты устраивали облавы на хайгейтских вампиров, в самые «подозрительные» могилы вбивали осиновые колья… «А ведь ночью здесь действительно должно быть интересно», — думал Андрей, настороженно озирая затихающие аллеи.
Отсутствие оружия немного нервировало. Видимо, зря он ушел из «центра», где его будут искать? Он повернул на короткую аллею, связующую боковую дорожку с центральными «улицами», вступил в полог столетних деревьев с причудливой корневой системой. Навстречу прошла одинокая женщина. Не то — даже не покосилась в его сторону. Она говорила по телефону, отчитывала некоего Чарли за неумение сообщать свои точные координаты. Показалась семейная пара с коляской — неизменный атрибут лондонских погостов. Неудержимо темнело. За деревьями открылся склон, заросший высокой травой. Его обтекала и уходила в глубь леса извилистая тропинка. К склону прижался каменный склеп, похожий на египетскую гробницу, — он полностью зарос мхом и вьющимися паразитами. К склепу примыкала невнятная скульптурная композиция — фигура в мешковатой тоге и собака в ее ногах. На миг возникло ощущение, что она живая, — чуть не вздрогнул, и в горле пересохло. Здоровая псина лежала, опустив голову на лапы, — напряженная, готовая к прыжку, смотрела на Андрея. Вылитая собака Баскервилей, только, к счастью, из камня…
— Здравствуйте, — прошелестел за спиной сдавленный женский голос. Он все же вздрогнул! — Это я вас сюда позвала… Не оборачивайтесь, там люди идут… Я опасаюсь, за нами могут следить… Пожалуйста, сделайте вид, что вы меня не знаете… Нам нужно поговорить, у меня есть важная информация. Спасибо, что пришли, пришлось поискать вас… Прошу вас, не оборачивайтесь. Сзади холм с собакой, вы сейчас прошли мимо него. Там тропа, идите по ней, за холмом я буду вас ждать…
Застучали каблучки по каменной плитке. Как назло усилился дождь. Пик осадков в Лондоне — в апреле, но бывает, что и в мае льет не переставая. К счастью, над аллеей склонялись кроны деревьев, дождь сюда почти не попадал. Женщина торопливо уходила прочь — невысокая, в берете и темном плаще до колен, с маленькой сумочкой в руке. Навстречу шли двое — она шарахнулась от них, как от привидений, — парочка удивленно покосилась. Она свернула на тропу, исчезла за холмом. Андрей не рассмотрел ее лица. Он поколебался, машинально двинулся следом. Дамочка явно была напугана. Аллея осталась за спиной, тропа петляла змейкой в гущу деревьев. Куда подевалась эта особа?
— Мисс, подождите… — он тоже машинально перешел на бег, заметил ее фигуру за деревьями, припустил следом, чтобы догнать. Как-то незаметно цивилизованный погост превратился в запустение. Море растительности, ветвистые деревья, среди которых вырастали кресты и обветшалые каменные урны. Что это было — кладбищенский лес, лесное кладбище? Как и все остальное в старушке Европе: парадная вывеска и запущенные закоулки? Он впотьмах, не видя дороги, сошел с тропы, запнулся о какое-то надгробие. Присел от боли. И сразу прояснилось в голове. Последнюю минуту преследовало чувство, что эту женщину, предпочитающую показывать затылок, он уже где-то видел. И голос ее слышал! Он сидел с отбитым пальцем на ноге, утопив колено в сырую землю, и не спешил подниматься. Враждебные вихри кружились в голове. Как просто заманить в западню офицера российского спецназа! Стареешь, товарищ майор? Вроде на вид не скажешь. Память услужливо распахнула дверцу. Этот голос… Памятное видео с «канцелярского ножа». Постриженные европейцы в одинаковых костюмах — при рациях, стрелковом оружии. Охрана банка «Royal HSB» — или парни, временно заменившие его охрану. Ведь прибыли важные персоны с Арабского Востока! Помпезное крыльцо с колоннами, красивый коридор, украшенный лепниной и статуями. Невысокая женщина в облегающем костюме командовала этими парнями. «Майерс, Катчертон, на северную лестницу! Вы там заснули, кретины?.. Работать, все по местам!» Да, временами он чудовищно легкомысленный, зато умеет запоминать голоса…
Он правильно сделал, что не поднялся. Выстрел прозвучал бесшумно, он даже хлопок не услышал. Пуля чиркнула о надгробный камень, установленный на той штуке, о которую он споткнулся. Стреляли из пистолета с глушителем! А в следующий момент он проделал два гусиных шажка и, не вставая, покатился в высокую траву. Снова что-то провыло над головой. Попался на элементарную уловку! Его давно выслеживали, но обладали осторожностью и благоразумием — не хотели убирать при стечении народа! Организация тайная и работает скрытно, не подставляется. Ликвидировать так, чтобы никто не видел, и спрятать под замшелым надгробием, куда в ближайшие десятилетия никто и не заглянет! Но не сказать, что он полное собрание наивности: припарковавшись за углом, прежде чем войти, покурил, бросил окурок под бордюр. Потом усовестился, нагнулся, чтобы переправить в урну, попутно сунув в щель канцелярский ножик в полиэтиленовом пакете…
Он полз, давя молодые побеги, закатился за покосившуюся плиту, на которой еще сохранилась выдавленная надпись. Rest In Peace, дорогой товарищ, как там тебя… Он сидел, скорчившись, прислушивался. Назад не стоит — обратную дорогу наверняка перекрыли. Сколько их? Уж точно не одна дама, имеется солидная мужская поддержка. Моросил занудливый дождь. Тучи плыли над кронами деревьев. Убегать нужно в глушь, а там будет видно. Публика на кладбище уже не прикроет. Поймут, что кулуарно не выходит, — прибьют прилюдно. У них и полиция есть своя, и чиновники…
Шорох за деревьями. Мертвые кровососы с горящими глазами? Он оторвался от надгробия, сделал несколько прыжков к кустарнику. Машинально отметил вспышку слева, справа, и сзади кто-то бежал. Как минимум трое! Что-то возмущенно выкрикнула женщина: действительно, как он сообразил?! Он снова оступился, но упал удачно — между расколовшимися плитами. Пополз, подпрыгнул — пробежал несколько метров и вонзился в гущу растительности. Он убегал куда-то на север, скатился в небольшой овраг, пробился через кустарник, снова наступил на те же «грабли» — отбил мизинец на ноге, переживал, стиснув зубы, впечатляющую боль. Он заполз под дерево с мощным стволом, слился с ним, начал приподниматься. Как-то незаметно на старое кладбище опустилась темнота. Возвышались сумрачные обелиски, шелестела листва на деревьях. Его загнали в какую-то глухомань, праздная публика сюда не забредает. Андрей не дышал, сливался со стволом и ветвями. Что-то щелкнуло — переломилась веточка. Чуткие уши ловили посторонние звуки. Человек включил фонарик. Он находился метрах в десяти, видимо, догадывался, что противник не вооружен. Андрей затаил дыхание. Нужно выбираться из этого города, валить в Шотландию, пока не поздно. Но эти ребята не дадут покоя! Вдруг и про Шотландию наслышаны? Их нужно убрать…
Он отделился от ствола, бесшумно перебежал на четвереньках, затаился за смутно очерченной каменной могилой. Рука машинально шарила под ногами. Нащупала зазубренный камень — орудие пролетариата, ладно… Луч света уже блуждал под деревом, где он недавно находился. Снова выстрелила веточка, обрисовался мужской силуэт. Убийца осторожно шел, пистолет с навернутым глушителем держал перед собой. Он что-то чувствовал — сопел прерывисто, с придыханием. Вырастал глушитель в сизом мареве, подрагивающая конечность, неплохо выраженный «римский» нос. Фонарик крепился ремешками на лбу. Он сделал шаг, подался вперед, подтягивая вторую ногу. Андрей рванул, работая обеими руками. Перебил запястье ребром ладони, и пистолет покинул сломанную руку. Одновременно булыжник в затылок — ударил не слабо, на поражение! Собственную жизнь положено защищать! Хрустнула кость, киллер тихо вскрикнул (хотя мог бы еще тише), подкосились ноги. Андрей схватил его за шиворот, чтобы не наделал шума при падении, осторожно опустил. Пристроился рядом на корточках, плавно надавил на лоб поверженного противника. Фонарь погас. Недолгое время тот подрагивал, что-то булькал. Агония прошла «успешно», без шумных всплесков. Черепушка оказалась нестойкой, раскололась, как скорлупа. Он нащупал выпавший пистолет, рукоятка удобно улеглась в ладонь. Второй был где-то рядом, он чувствовал его всеми порами кожи. Коллега «потерпевшего» заблаговременно выключил фонарь — молодец. Смазанный силуэт отделился от дерева, перебежал к соседнему. Засек, что в означенном квадрате что-то происходит, но пока не разобрался. Андрей начал плавно отползать на боку, схватился за какой-то выступ в могиле, подтянулся. Тень отделилась от дерева, засеменила к могилам. Хорошо подготовлены, умеют подкрадываться незаметно. Правда, видны издалека! Хрустнуло в руке — отломился камень от постамента надгробия! Противник ахнул, открыли огонь одновременно. Впрочем, непонятно, что тот увидел в темноте. Несколько пуль вонзились в мертвое тело напарника. Андрей стрелял с вытянутой руки, выпустил три пули. Он видел противника — непрозрачную мельтешащую мишень. Тот подпрыгивал, поскальзывался. Гололедные явления, товарищ? Как минимум две пули попали в цель. Убийца хрипел, колени разъезжались. Он дергался на земле, выбрасывал ноги, вертелся, исполняя какой-то жутковатый предсмертный гопак в «партере». И с этим все было ясно. Гневно закричала женщина, стала палить из-за деревьев! Она включила фонарь, чтобы лучше видеть. Андрей успел среагировать, покатился за постамент. Пули отбивали каменную крошку с могил, «пыль веков» сыпалась за шиворот, доставляя крайние неудобства. Женщина что-то сдавленно выкрикивала, бросилась вперед, на бегу сменив обойму. Подобной роскоши Андрей себе позволить не мог — в пистолете что-то оставалось, но явно немного. Он не отвечал, пятился за склеп, увенчанный урной, шмыгнул за угол. Метнулся за соседствующий «черный обелиск», обросший бурьяном, прижался затылком к холодному шершавому камню.
Женщина источала злобу. Этой особе не хватало хладнокровия и выдержки. А без этих качеств в ее профессии — труба! Она перебегала вслед за ним, согнув спину, стреляла, не видя цели. Могильный «островок» кончался, дальше был пустырь с высокой сорной травой. Андрей стоял неподвижно, ждал. И эта фурия чувствовала его присутствие, знала, что он где-то здесь. Каменная стена холодила затылок. Он затаил дыхание. Дама вылупилась из-за угла, и ее внезапно парализовало: глушитель уперся ей в лоб! Дрогнул ствол в женской руке, опустился к земле. Не хотел Андрей стрелять. Противоестественно мужской натуре — убивать женщину. Пусть она и пойдет на любые крайности, чтобы прикончить его! Дама подавилась, выпучила глаза. Она стояла неподвижно, глушитель продавливал вмятину в голове.
— Мэм, я не хочу стрелять, — как на духу признался Андрей. — Буду вам очень признателен, если вы разожмете свою хрупкую ручку и отправите пистолет в свободное падение. И мы спокойно поговорим. В противном случае, я буду вынужден…
Она извернулась, взревела горластой выпью! Никаких переговоров с врагами! Все правильно: «механизм» неуправляемый, действия непредсказуемы! Вскинула пистолет, отчаянно надеясь, что ушла с линии огня. И что с этой сукой делать? Побрызгать святой водой? Всунуть в глотку пару головок чеснока? Он надавил на спусковой крючок — за долю мгновения до того, как она сделала то же самое. Даму отбросило за угол. Она неловко упала на надгробную плиту, фактически сделала сальто и растянулась. Андрей перевел дыхание, несколько мгновений стоял неподвижно. Наигрался, майор? Это все, больше никого. Кто-то, видно, посчитал, что троих по твою душу — больше чем достаточно.
— Молодец, нечего сказать, — пробормотал он, выбираясь из оцепенения. — Ты, в натуре, истребитель вампиров…
Над кладбищем зависла черная клубящаяся туча. От земли поднимался туман — нормальное явление на богоспасаемом острове. Перестрелка не привлекла внимания посторонних. Темнота, завеса растительности, да и стреляли с глушителями. Но он выждал несколько минут, прежде чем начал что-то делать. В телефоне имелся фонарик, он опустился на корточки, осветил покойницу. Глуповатая какая-то, неужели рассчитывала его опередить? Именно это лицо он и видел на записи. Даме под сорок, но за собой следила, кожа чистая, почти без морщинок. Глаза распахнуты, накладные ресницы, брови аккуратно выщипаны. Еще немного — и она бы ушла с линии огня: пуля разбила височную кость, зацепила мозг. Для путешествия в один конец вполне достаточно. Под головой поблескивала кровь. Он обошел тело, чтобы не вляпаться, начал пробираться между могилами к деревьям. Несколько минут ушло на осмотр других «достопримечательностей». Те двое тоже были мертвы — под одним расползалась бурая каша, у другого две пули в груди категорически не совмещались с жизнью. Обоим слегка за тридцать, типичные европейские лица, ветровки поверх костюмов. Он осторожно вытащил удостоверение из нагрудного кармана. Ничего нового: Роджер Майерс, служба безопасности банка «Royal HSB» — имеющего вполне безупречную репутацию в деловом мире. Он стер с документа отпечатки своих пальцев, взял его осторожно двумя пальцами, втиснул обратно. Задумываться о природе явления пока не хотелось. Пора валить. Родина шотландского виски уже заждалась. До отправления поезда осталось меньше четырех часов…
Он вынул из кармана носовой платок, протер пистолет, вложил оружие в руку парня с проломленным черепом. Тот не возражал. Поднял голову — кажется, снова дождь собирается…
Быстрым шагом он миновал запущенные кладбищенские дебри, вышел на аллею. Здесь царил полумрак, горели лишь несколько фонарей. Публика уже удалилась с погоста. Он торопливо двигался к выходу. У кладбищенских ворот переминались охранники. Повернули головы, уставились, как на заблудившегося вампира.