— Там, Пал Палыч…
— Сейчас буду…
Деревня Ершовка находилась сразу за Каланчаком — на восточной стороне трассы «Дон». Полтора десятка дворов вокруг живописного озера и несколько помпезных коттеджей в стороне на пригорке. От окраин Бабаева ее отделяли четыре версты. Это был обычный, ничем не примечательный отрезок трассы. Шум старались не поднимать — вонища от этого дела и так стояла отменная. Но без полицейских машин не обошлось. На обочине лицом к райцентру стояла облепленная засохшей грязью «Нива», а в ней лежал труп. Мужчине было лет шестьдесят. Одет просто — старенький пиджачок, залатанные брюки в косую полоску. Старая добрая схема — убийцы выстрелили в колесо. «Нива» остановилась на обочине. Водитель сразу не вышел, возился, что-то делал. У убийцы закончилось терпение, подошел, постучал в стекло. Водитель опустил его. Возможно, о чем-то поговорили. Убийца приставил пистолет к виску мужчины, нажал на спуск, эксперт был в этом уверен — весь висок в пороховой гари. Развернулся и ушел, как всегда, ничего не взяв. По трассе уже сновали машины, но не очень интенсивно. Видимо, убийца позаботился, чтобы его не заметили. Со стороны это была просто машина, стоящая на обочине. Мертвец лежал в салоне и проезжающие автомобилисты не видели ни его, ни пробитое правое колесо. Остановился один сознательный гражданин — местный житель, возвращающийся из Ростова в Бабаево. Его данные сняты, проверены, он вне подозрений. У человека в доме есть Интернет, и он в курсе происходящих событий…
Потерпевший гражданин тоже оказался местным. Каморин Петр Николаевич, до выхода на пенсию работал в Бабаевском леспромхозе. Заядлый грибник, рыбак. Проживает с супругой в одном из предместий Бабаева. Дети давно выросли, живут в других городах. Возвращался с рыбалки — ездил с ночевкой на Донку, протекающую под Ершовкой и пересекающую трассу «Дон». Позвонил жене по сотовому, сообщил, что рыба-сволочь не клюет, и решил не ждать следующего дня — засобирался домой перед рассветом. В информационном плане мужчина был никакой, новостями не интересовался (супруга тоже), считал их первородным злом, не держал в доме ни телевизора, ни Интернета, поэтому о событиях последней недели на трассе ничего не знал, с соседями не общался, поэтому смело выехал на трассу с прилегающей проселочной дороги и уже через четыреста метров остался без колеса (а потом вообще без всего). Супруга, с которой побеседовали полицейские, успела дать показания, прежде чем ее увезли в больницу.
Послеобеденное совещание у подполковника Погодина оказалось строгим и принципиальным. Пал Палыч справился со своими «демонами» и старался не срываться на крик, от которого никакой практической пользы не было, но все равно распоряжался весьма круто. Первым делом отстранил от работы начальника Глазовского отдела капитана Лосева — в связи с утратой доверия и бездарным отношением к выполнению своих обязанностей (именно так и сформулировал).
— Товарищ подполковник, я же хотел как лучше, — бледнел и заикался провинившийся капитан.
— Нет, ты хотел как хуже, — отрезал подполковник. — Объясняй это мертвым Черемновой и Губашу, а еще своим подчиненным, которым не знаю, как ты будешь смотреть в глаза. Ты отстранен, Вениамин Яковлевич, сдай дела заместителю Каледину. А прокуратура еще разберется, имеются ли в твоих действиях признаки должностного преступления. Всем остальным — никаких выходных, никаких вечерних посиделок и «полежалок» с женами и прочими любовницами! Всем работать! Не можете найти убийц — сделайте так, чтобы не было других преступлений! Как цинично выразился Любавин — «эпизода пятого, шестого» и так далее! Всю полицию на дорогу, проверять все, что движется и стоит! У кого есть соображения? Любавин, что случилось, почему молчишь? Что говорят эксперты?
— Эксперты говорят, что в случае с Камориным и нашими коллегами из Глазова действовала та же банда, — поднялся с видом приговоренного лейтенант. — Они даже не пытаются сделать вид, что работают другие. Орудуют демонстративно. Появляются и пропадают как призраки — их никто не видел. В машине Черемновой и Губаша работал видеорегистратор — убийцы вырвали его и забрали с собой. Они — профессионалы экстра-класса, товарищ подполковник. Убежден, что это — бывшие сотрудники специальных подразделений — подготовленные, обученные, имеющие нюх, опыт, отличные снайперы. Понятия «нравственность», «мораль» в их мировоззрении отсутствуют. Возможно, работают за деньги, или по убеждениям, или присутствуют оба фактора…
— Что за убеждения такие? — поморщился Погодин. — Убивать мирных жителей, детей…
— «Убей русского» называется. Цель — запугивание, дестабилизация в отдельно взятом районе, через который проходит стратегическая трасса, связывающая центр страны с югом. Сейчас такое время, когда Россию не очень любят. Многим на руку удар по стабильности в стране. Как-то так, мне кажется… А люди едут отдыхать на море, возвращаются обратно, сейчас начнется паника, будут выбирать другие маршруты…
— У тебя есть идея, умник, как искать этих стрелков? — ядовито осведомился Погодин. — А болтать на темы политики я и сам умею.
— Мы работаем постоянно, товарищ подполковник, — с легкой обидой заявил лейтенант. — Нужно время, чтобы проработать всех подозреваемых. Собираем информацию по уволенным в запас снайперам и прочим деятелям спецназа. Их тысячи, сами понимаете. В России, на Украине, в Белоруссии, в прибалтийских государствах, где нас особенно не любят. Отрабатываем опасные участки трассы — места, где удобно устраивать засады. Опрашиваем людей, но пока безрезультатно. Помогли бы средства видеонаблюдения, но полиции, увы, выделяют мало денег…
— На это надо выделять не деньги, а патроны, — проворчал Погодин. — То есть ничего конкретного ты нам сказать не можешь?
— Убийства совершаются только в нашем районе, — вздохнул Любавин. — Причина пока не ясна, но это сужает круг поисков. Возможно, скоро мы выйдем на след. Преступления происходят строго через ночь — думаю, что это совпадение. Зачем им это? Как это происходит, мы не знаем. Прибыть наугад, стрелять и уходить — рискованно. Думаю, каждое место они определяют заранее, приезжают, осматривают — чтобы не было рядом дорог, зданий, парковок. Поэтому надо усилить патрулирование проселочных дорог, а ГАИ — держать под наблюдением трассу. Мы просим автомобилистов сообщать обо всем подозрительном — в газетах, по радио, на официальном сайте районной администрации, в социальных сетях…
— То есть мир уже в курсе, — фыркнул Погодин.
— Это неизбежно, товарищ подполковник. Шила в мешке не утаишь. Преступники своего добились — зреет паника, во всяком случае, в Интернете. Разговоры только об этом. Слухи растут, как снежный ком. Инсинуации, преувеличения, откровенное вранье — возможно, заказное. Но люди все равно будут ездить, и по ночам тоже — с этим мы ничего не можем поделать. Это русские люди — полагаются на авось, верят в собственное бессмертие. Может, не в том количестве, но все равно будут. И убийцам всегда найдется, чем заняться ночью. У нас мало сил и средств, товарищ подполковник… — Любавин помялся, но все-таки решился: — Мы не можем только на себя взваливать всю ответственность. Это дело выходит за рамки компетенции района, становится делом государственным. Нам требуется помощь. К делу должны подключиться другие структуры — ФСБ, СКР, военная разведка, я не знаю… Это единственное правильное решение, товарищ подполковник. Но нельзя забывать, что правильное решение, принятое с опозданием, — это ошибка. Нельзя ждать, пока на нас обрушится снежный вал. Гибнут ни в чем не повинные люди…
— Ты будешь мне указывать, какое решение правильное, а какое нет? — Пал Палыч возмущенно уставился на лейтенанта.
Любавин нисколько не смутился, ему уже было все равно. Остальные присутствующие благоразумно помалкивали.
Пал Палыч укоризненно покачал головой — мол, будут тут всякие учить дедушку кашлять, походил по комнате, постоял у окна. Потом шумно выдохнул и сказал:
— Мы уже не контролируем ситуацию. Расследовать это дело будут другие. Наша задача — сделать все возможное, чтобы обезопасить автомобилистов. После ночного происшествия с нашими сотрудниками я связался с областным управлением МВД и уже через полчаса беседовал с генерал-майором Кашариным — начальником управления специальных мероприятий при Федеральной службе противодействия террору. Как выяснилось, ЧП на нашей трассе четко вписываются в понятие «террор» — массовые убийства с целью запугивания и «раскачивания лодки». Он приказал держать ситуацию под контролем и обещал выслать группу, которая займется решением проблемы. Группа прибудет к вечеру. Их шесть человек, специалисты-универсалы… во всяком случае, так их охарактеризовали. Это не значит, товарищи офицеры, что нужно бежать в церковь и ставить на радостях Богу свечку, — грозно оглядел он присутствующих. — Работать будете, как папы Карлы, — круглосуточно и без выходных. У наших гостей не должно создаться впечатления, что в районной полиции трудятся исключительно болваны…