– Всем подъем, и выходи строиться! – объявил он. – Едем отдыхать в Тихую бухту – надоела городская суета! Потом обедаем в нормальном ресторане и покупаем экскурсию на Серебряные ворота!
– Пап, тебе больше командовать некем? – заныла Маринка. – Иди вон тетей Леной командуй – ей это очень нравится.
Она как-то стыдливо прятала в задний карман телефон, давая повод для очередных подозрений – не собирается ли вновь на горизонте возникнуть изгнанный хулиган?
Все шло по плану, даже странно. Получасовая тряска в маршрутке, практически пустая береговая линия, изрезанная обрывами и чахлыми кустами. Здесь был обширный песчаный пляж, за которым никто не следил. И глубина у берега такая, что приходилось тащиться полчаса, чтобы скрыло поясницу. Отдыхающих было немного – они нежились на тряпках, кто-то привозил с собой раскладные шезлонги.
Потом, вернувшись в Портабель, у бойкого зазывалы на набережной приобрели экскурсию на Серебряные ворота. В три часа дня старая скрипящая «пиратская» шхуна отчалила от пристани и взяла курс на юго-запад вдоль береговой полосы. На верхней палубе было тесно от туристов. Экскурсовод – загорелый, рослый и слегка поддатый – в хриплый мегафон вел свою экскурсию: живописал историю славного города Портабель, о том, как зверствовала здесь в 20-м году контрразведка барона Врангеля, а после Врангеля – Чрезвычайная комиссия Леси Землячки и Бела Куна, а после них – мастеров заплечных дел Ежова, Ягоды и Берии. Как, несмотря на это, рос и хорошел поселок Портабель, построен знаменитый винный завод, несколько промышленных предприятий (включая пресловутый щебеночный карьер), а к нашему времени он превратился в обязательное место посещения туристами. Одна Крокодилова гора чего стоит! Сейчас зайдем за мыс, и покажется во всей красе величественный Карадаг – горная цепь, на которой формально обрывается Южный берег Крыма, но отнюдь не заканчиваются его красоты! Горы и впрямь смотрелись эффектно – гордо нависали над морем, величественные, черные. Шхуна выходила из бухты Портабеля, поворачивала за мыс, заваленный камнями. Посвистывал ветер, водную гладь теребили пенистые барашки. Далеко на западе между морем и горами гордо реял параплан. Сновали кораблики – мелкие моторные лодочки, крупные катера. На многих колыхались флажки Российской Федерации. Встречались и желто-синие украинские – в этом не было ничего парадоксального. «Мятежников» в Крыму не преследовали – если эти вызовы не сопровождались явными преступными деяниями. «Пиратская» шхуна оснащалась парусом, но шла на двигателе – так было проще. Лена прижималась к Вадиму плечом, наслаждалась морской свежестью. Ее волосы трепетали на ветру, щекотали нос. Маринка сидела сзади, украдкой что-то делала в телефоне – и эти деяния явно носили криминальный характер: когда Вадим косился на нее через плечо, она резко прекращала свои занятия и делала вид, что наслаждается пейзажами. А они были удивительными, менялись каждую минуту. Горы причудливо сползали в море, образуя у берега каменистые островки. У одного такого острова стояла лодочка с местными пацанами, которые, подсаживая друг дружку, карабкались на макушку, а потом с воплями бросались в воду. Слева в море возвышались Серебряные ворота – гигантская живописная скала со сквозным проходом. Но шхуна к ней пока не сворачивала, шла дальше. Количество прогулочных лодок резко пошло на убыль. Береговая линия здесь была живописно изрезана. Пляжей не было, и приблизиться к берегу можно было только с моря. Скалы вырастали из воды, устремлялись в небо, в отдельных местах пространство между ними и морем было завалено глыбами известняка, когда-то отвалившимися от скал. В этом месте береговая линия представляла какое-то каменное месиво, глыбы торчали из воды, отвесные стены складывались в какую-то причудливую вертикальную гармошку. Дальше проход по морю становился затруднительным – от берега, словно пирс, тянулась в воду вереница каменных островков. Рулевой начал выворачивать шхуну влево, подставляя островам правый борт. Натужно скрипела старая посудина, отходившая по этому маршруту не одно десятилетие, ходили ходуном крепления банок и элементов рангоута. Экскурсионное судно направилось в открытое море, но через пару кабельтовых вновь сменило курс, водрузив нос на укрывшийся за мысом Портабель. Приближались Серебряные ворота, сквозь которые сновали лодочки. Скала действительно производила впечатление. Природа постаралась с юмором, изобразив каменное подобие «триумфальной арки». Шхуна прошла под ней, едва не зацепив мачтой верхний свод. Возникло желание втянуть голову в плечи. Даже Маринка оторвалась от телефона, боязливо поежилась.
– Считается, что проплыть под воротами – к удаче, – объявил охрипший мегафон. – Так что, дорогие туристы, будет вам теперь удача оптом – всем сразу, так сказать. К вечеру вы это почувствуете.
Туристы хихикали, острили. Похоже, экскурсовод, сбегав на минутку в рубку, принял немного «допинга». И не только он – шхуна шла какими-то витиеватыми зигзагами. Потом она встала, рулевой заглушил двигатель, и экскурсовод объявил, что у желающих искупаться есть десять минут. Глубина на этом участке метров семьдесят, но это пустяки, утонуть можно и в чайной ложке – было бы желание. Смельчаки бросались в воду, плавали вдоль судна, карабкались по приставной лестнице. Вадим перевалился через борт, проделав впечатляющий кувырок, Лена, энергично шепча слова молитвы, осторожно спускалась по лестнице, постепенно пропадая в воде. Потом плавала по кругу, смешно выпучив глаза, искала его среди мельтешащих в воде голов. «Ну, щас, нашли дуру», – проворчала Маринка и осталась на палубе, погрузившись в телефон. Через десять минут экскурсовод объявил: «Все, граждане, вылазим из воды, судно отправляется на базу! Отплытие через тридцать секунд! Кто не успеет – нам с капитаном шхуны очень жаль!» Народ ломанулся к свисающей с борта лестнице. Возникла куча-мала. Вадим придержал за живот вяло улыбающуюся Лену – у нее уже устали руки…
Жизнь была прекрасна и удивительна. Солнце падало в закат, когда они высадились на набережной. Разбредались довольные экскурсанты. Женщин укачало – у них путались ноги. Ужин в приличном ресторане вернул состояние в норму. Теперь они знали, что такое виноградные улитки, но не могли взять в толк, при чем тут виноград? Темнота падала стремительно. Дорога в гостиницу, приятный вечер, нежный «дружеский» секс под завывание канала MTV за стенкой…
Жизнь, похоже, налаживалась.
– Неужели мы спокойно доживем до конца отпуска? – недоумевала утром Лена, обвиваясь лианой вокруг него. – Тьфу-тьфу, только бы не сглазить…
Маринка спала почти до обеда. Проснулась опухшая, с нарушенным вестибулярным аппаратом, слонялась, словно лунатичка, из одного номера в другой.
– Ты чем занималась всю ночь? – возмущался Вадим. – Ты же вечером спать пошла.
– Мимо прошла, – ворчала дочь. – Расслабься ты, пап, я никуда из номера не выходила.
Он знал, что не выходила. И никакие посторонние к Маринке не залезали. У бывалого специалиста есть свои хитрости, как уследить за дочерью, не выходя из номера. «Почему я так ее опекаю? – вдруг подумал он. – Все равно большую часть жизни она живет без меня. Есть же собственная голова на плечах! Будешь дожидаться, пока она возненавидит тебя?» После завтрака он позвонил Рудницкому, выслушал доклад, что на Кавалерийской улице никакой кавалерии, боевая группа благополучно разлагается. Вчера играли в карты, пили пиво. Амбарцумян и Балабанюк куда-то пропадали на несколько часов, вернулись довольные, облизывающиеся, словно коты, наевшиеся сметаны. Сейчас все в сборе, строят планы на быстро летящий день.
– Я сейчас приеду, – сообщил неутешительное известие Вадим, – и построю вас так, чтобы и мысли о разложении не было.
Ехать не хотелось, но, будучи командиром боевой единицы, он был обязан держать ее в тонусе.
– Хорошо, милый, – проворковала Лена. – Если это на пару часов, то я согласна потерпеть. Не возражаешь, я схожу в торговый центр на Береговой улице, присмотрю себе что-нибудь из белья? Потом вместе купим.
– Сразу и купи, в чем проблема?
– А вдруг тебе не понравится?
– Опять же не вижу проблем, – улыбнулся он. – Не понравится – сниму.