— Все, — сказал майор, посмотрев на часы. — Давайте спать. Утро вечера мудренее.
Утро действительно стартовало бодро.
Вадим поднялся в семь, поставил чайник и рыкнул в пространство:
— Подъем, золотая рота!
Спецназовцы ворочались, протирали глаза. Ну прямо как дети, право слово.
— Форма одежды гражданская, — бросил Вадим. — Нечего тут красоваться перед девушками своими брониками. Амуницию, обмундирование и оружие сложить в сумки и унести в машину. Через десять минут завтрак.
Прошло полчаса. Все утренние процедуры, включая завтрак, приготовленный из продуктов, купленных за углом, завершились. Бойцы выжидающе уставились на командира. Ведь должен он наконец что-то придумать!
Тут за дверью послышался топот, и в класс влетел возбужденный подполковник Истомин, крепкий, светловолосый, одетый в парусиновый костюм песочного цвета.
«Войны сегодня не будет, — моментально понял Вадим. — Но что-то интересное происходит».
— Здравствуйте, дети! — заявил Истомин, с одобрением разглядывая переоблачившееся спецназовское войско. — Чего так уставились? У меня покемон на плече?
— Надеюсь, ты не ловишь их тут спозаранку, — проворчал Репнин. — Предлагаю неформальное общение. Вадим. — Он протянул руку.
— Павел. — Подполковник подал свою. — Вот и познакомились еще раз. Майор Жданович на связи, он уже в Алуште. Зовут его Юрий Иванович. Можно без отчества. Как договоритесь. Две новости, товарищи офицеры. Первая…
— Хорошая? — насторожился Рудницкий.
— Не знаю. — Истомин пожал плечами. — Просто новость. Капитан ВСУ Баязов оклемался после химической обработки, ночью бился лбом в железную дверь, рассчитывая покончить жизнь самоубийством.
— Живой?
— Ага, — сказал Истомин. — Лобешник вдребезги, дверь выстояла. Ругается страшно. Он понял, что сел в лужу, теперь хочет одного — быстрее на тот свет. А нам проблема. Надо постоянно за ним следить, чтобы еще чего-нибудь себе не разбил.
— Может, не стоит ему препятствовать? — осторожно спросил Вадим. — Всем тогда станет легче. Другого он не заслужил.
— Ты что? — возмутился Истомин. — У нас самая гуманная в мире тюремно-лагерная система. Мы не можем попустительствовать самоубийцам. Подлечим, приоденем, а кончится заваруха — покажем всему миру. Потом пусть и дует на свое пожизненное. Из него там быстро человека сделают.
— Вторая новость? — нетерпеливо осведомился Вадим.
— Вы собирайтесь, — поторопил Истомин. — Ты правильно сообразил, майор, форма одежды — гражданская. Пока, во всяком случае. Найдется у вас в машине лишнее местечко?