Он чуть подался вперед, посмотрел направо. Майор увидел ближе к носу напряженный профиль старшего лейтенанта Ткаченко. Женщина сидела как истукан и тупо смотрела вперед. Позади нее морщил нос Семен. У пацана хватало сообразительности не искать взглядом своего работодателя.
Вадим сканировал глазами пассажиров. Он видел не всех, мешал мужик, сидящий напротив. Репнин подался вправо. Пространство позволяло это сделать. В горле у него тут же пересохло. Он наконец-то увидел фигуранта.
Сердце офицера спецназа забилось, как паровой молот. А ведь прав оказался малолетний паршивец!
Окладистая бородка и аккуратно подстриженные усы кардинально изменили облик этого человека. Большой живот смотрелся естественно. Он немного диссонировал с крепкими руками, но если не приглядываться, то все нормально. Майор Романовский не был культуристом. Полосатое поло не облегало фигуру, а висело мешком.
Он оказался неплохим лицедеем, выглядел говорливым, общительным. За рамки приличия не выходил, слушал гида и свою болтливую соседку, которой явно понравился. Этот артист делал участливое лицо, всячески поддерживал беседу. Но от внимания Вадима не укрылось, как он штудировал глазами людей, сидящих по соседству, а однажды украдкой покосился на часы.
Репнин изрядно вспотел. Сдерживать волнение ему не удавалось. Как-то успокаивало его лишь одно обстоятельство — Романовский не смертник.
Взгляд террориста заскользил в сторону Вадима. Тот сдвинулся, спрятался за голову соседа. Нет, так можно и спалиться.
Он поднялся, прикрылся плечом, шагнул за угол, к лестнице, и поднялся на верхнюю палубу. Некоторые пассажиры развалились под тентами, другие нежились на солнце. Теплоход разрезал небольшую волну, шел вдоль живописной береговой полосы. За кормой бурлила пена. Вздымались скалы, за ними — горы. Из-за мыса выплывал белокаменный поселок, медленно приближался.
Дама из экскурсбюро что-то монотонно бубнила. На верхней палубе тоже имелся динамик.
Вадим уселся на свободное место, повернулся к морю. Вода была кристально чистой, величаво вздымалась, отсвечивая бирюзой. Но сегодня ему было не до красот.
— Балабанюк, ты на нижней палубе? — бросил он в микрофон, прицепленный булавкой к обратной стороне воротника.
— Да, командир, на корме.
— Я наверху, он может меня знать. Наблюдай за фигурантом. Левый борт, толстый живот, борода, полосатое поло. Тебя он не заподозрит. Но не пялься на него так, словно хочешь с ним обвенчаться.
— Не может быть! — поразился Балабанюк. — Черт, а ведь реально, командир. Сразу и не скажешь. Я понял, весь внимание. Пока ничего серьезного. Серая шейка его забалтывает, ей так хочется мужского внимания. Он лыбится из последних сил. Что-то его беспокоит. Ноги елозят по сумке.
— Здравствуйте, — удивленно протянул кто-то рядом.
Вадим повернул голову. Тысяча чертей! Рыжая девица с пляжа! Он проглотил язык от изумления. Она самая, в экономном сарафане с бретельками. Короткая стрижка, потешный вздернутый носик и огромное желание переспать с каким-нибудь интересным мужчиной.
Ему поневоле сделалось смешно. О тесноте мира сего лучше и не поминать.
— Привет, — пробормотал он.
— Вы меня преследуете? — игриво поинтересовалась девица.
— Позвольте, это вы меня преследуете.