— Что?
— Подними розыскное дело… Муженёк её с того времени пропавшим без вести числится.
На Платова будто дохнуло ледяным смертельным холодом.
Бронзовая собака, приютившаяся на столе, взирала на посетителей грустными глазами. Стены украшала парочка картин в тяжёлых рамах. Повсюду антикварные безделушки. Все эти трофеи появились в кабинете в следственном комитете после обыска в «Галерее классического искусства» и «Раритете на Никитской», в результате чего кабинет вовсе не приобрёл, как предполагалось, респектабельный вид, а стал походить на лавку старьёвщика.
Платов и Шведов появились там с утра, чтобы обсудить с Лукашкиной, куда рулить по делу. Следачихи не было, был её главный помощник — тридцатилетний следователь Вова из Архангельска, прикомандированный к СД. Фальшиво улыбаясь, он предложил:
— А не хотите ли кофейку?
Оперативники хотели.
Фыркнул кофейный автомат, выдавливая кофе эспрессо — достаточно ароматный и крепкий.
Платов пытался вспомнить, где он видел аппарат с такой же наклейкой на корпусе. И вспомнил — в галерее у Носорога. Выходит, следственная группа знатно поживилась там.
— Давай, Вовчик, говори честно, как на исповеди в парткоме, что тут происходит, — предложил Шведов, отхлебнув кофе.
— Левицкие в глухом отказе. Вообще не признают, что продавали картины. Но объективная сторона доказана на двести процентов. Теперь нужно доказывать субъективную. Что они в момент совершения преступления знали, что картины поддельные, всей душой мечтали обмануть потерпевшего и завладеть его деньгами. Эксперт, выдававшая заключения на Киселёва и Орловского, не колется — говорит, была уверена, что картины подлинные. Сидеть ей не хочется. Поэтому включила дурочку, разводит руками и твердит упрямо — вот такой я хреновый эксперт.
— И что вы с ней делать собираетесь?
— Думали над этим. Можно, конечно, попытаться её под суд отдать. Но мы утонем в искусствоведческих спорах, всё только во вред делу пойдёт. Поэтому решили из неё сделать крепкого свидетеля.
— Ты скажи, что вам нужно, чтобы умысел сросся и дело в суд затолкать? — спросил Шведов.
— Во-первых, найти тот злосчастный этюд Поленова, который Левицкая забрала в багетной мастерской. Там чистое хищение.
Платов вспомнил ту историю, когда Левицкая забрала из багетной мастерской уже проданный Кононенко этюд Поленова «Вид на Кремль».
— Во-вторых, — перечислял следователь, — желательно, чтобы нашёлся человек, с которым Ирина делилась опытом торговли поддельными картинами. И надо найти художника, который подделывал подписи.
— А Носорог?
— А что Носорог? Он в бегах. Его вина доказана на тысячу процентов. Его только в розыск международный объявлять. Сможете его найти за рубежом?
— Сможем…