Он опрокинул в себя большую рюмку коньяку и застонал:
— Ты не представляешь, как сейчас все ненавидят Левицких. Ох, порвал бы Ирину и её зомбака. Суки.
— А деньги мамаша Ирины продолжает собирать?
— Продолжает. Занесла тридцать тысяч евриков в Госдуму за депутатский запрос. И с прокуратурой торгуется, дочурку выкупает.
— Не выкупит.
— Вот не знаю. — Кац налил ещё рюмку коньяка и ещё горестнее вздохнул: — Валера. За что они нас так? Кому лучше будет, если антикварщики умрут с голода?
— Эх, всем бы так голодать, — хмыкнул Платов…
На работе Платова ждал толстый пакет. В нём были ксерокопии материалов из розыскного дела, заведённого по факту безвестного исчезновения гражданина Гранина Андрея Николаевича, второго мужа Левицкой.
Фотографии, опознавательные карты, переписка. Изучив всё это, он созвонился с розыскником в Нижнем Новгороде, который вёл розыск, и представился:
— Платов, МУР.
— Пучков, отдел реабилитации олигофренов, — усмехнулись на том конце провода.
— Что?
— ОРО, оперативно-розыскной отдел наш родной так величают. Не слышал?
— Слышал… Ты начинал дело по дизайнеру, — сказал Платов. — Почему по убою не возбудились?
— Прокурорские у нас такого блуда не любят. Смотри, Гранин, хороший дизайнер, собирался уезжать из города в поисках высокооплачиваемой работы, о чём неоднократно заявлял знакомым. Поехал к жене в Питер. Отношения у них не ладились. Может, нашёл другую жену и не подаёт весточку. А ты сразу — убийство, сто пятая.
— И что, версию убийства никто полноценно не отрабатывал?
— Ты нас совсем за упырей не держи. Мы тоже с понятиями. Пытались что-то делать. Окружающих опрашивали. Маршрут отслеживали. По мобиле работали. И ничего.
— Отрабатывали версию, что его жена заказала?
— Да. Хотя, положа руку на сердце, это крайне маловероятно. Жена не алкашка и не бизнесвумен какая. Человек искусства.
— Вот только мы эту принцессу в изгнании закрыли.